Наш капитан — бурят, родом из прибайкальской деревушки, был царь и бог не только на корабле, но и на всем Байкале. Время от времени в блаженную тишину раздражающе врывался монолог капитана. Он любил вещать о том о сем, упиваясь звуком собственного голоса. Одно его сообщение заставило всех прислушаться:
— Вот эти так называемые ученые, понимаете, напились и пришли в хаотическое состояние…
Как стало известно позднее, наиболее «хаотического» из них матросы погрузили в шлюпку в 4 часа утра и высадили на едва обитаемый берег — всего в 3 избушки, дабы он трезвел на твердой земле и свежем воздухе. Бедолага был обречен на 6 дней и ночей ожидания обратного рейса «Комсомольца» с тем же капитаном, но уже в роли спасителя, так как иного транспорта там не существовало.
Протрезвевшие математики были в растерянности и пытались найти пристойное объяснение пропаже своего товарища. Они волновались, возмущались, составляли «жалобную бумагу» на капитана, собирали подписи свидетелей. Тем временем корабль шел своей дорогой, деловито попыхивая трубой, не пропуская остановок.
Члены команды «Комсомольца» удачно вписывались в его интерьер. Обнаженные по пояс, загорелые дочерна, они выглядели диковато и смахивали больше на пиратов. Пристаней на Байкале, кроме Листвянки, не было. Их кое-где заменяли сколоченные из досок полуразвалившиеся причалы, а то и вовсе голый берег. «Комсомолец» бросал якорь вдали от берега, и пассажиры отчаливали в шлюпке.
Когда намечалась очередная стоянка, Ким увлекал меня в каюту, где мы прятались от капитана, так как он настойчиво приглашал нас в шлюпку, расталкивая остальных пассажиров. Дважды попробовав, мы решили больше не рисковать, опасаясь оказаться в ледяной воде только ради того, чтобы полюбоваться краешком тайги. В то же время Ким не мог отказать себе в удовольствии наблюдать за посадкой.
Зрелище было незабываемое. Орущие сиплыми голосами матросы и прыгающие в лодку пассажиры, как стадо овец, испуганно шарахающиеся в одну сторону. Матросам никак не удавалось сладить с пассажирами и распределить их равномерно по обоим бортам. Казалось, шлюпка вот-вот перевернется или кто-то свалится в воду. Но, как ни странно, все обходилось без происшествий.
После отдыха на Байкале нам предстояло большое путешествие по Сибири. Сначала — от Иркутска до Братска на двухпалубном теплоходе, который после «Комсомольца» казался верхом совершенства. Стоило мне ненадолго отойти от Кима, как его тут же окружили молодые люди и стали закидывать вопросами:
— Мы смотрели «Мертвый сезон». Это про вас?
— Нет, нет, это про Лонсдейла.
— Значит, вы Лонсдейл?
— Он умер.
— А откуда вы знаете?
Растерянный Ким зовет меня на помощь, и я освобождаю его из плена.
Дело в том, что Валерий, провожая нас, доверил капитану тайну Кима. А тот по принципу «по секрету всему свету» оповестил свою команду. К нам пришел ее представитель и попросил Кима выступить в кают-компании. После долгих пререканий (Ким всегда избегал публичных выступлений) мы сошлись на том, что встретимся в узком кругу, не более пяти человек. «Узкий круг» расширился до 20 человек, включая наших любознательных молодых людей. Несмотря на то что Ким с трудом изъяснялся по-русски, а я тогда совсем не знала английского, получилась импровизированная пресс-конференция. Ким начинал отвечать по-английски, а потом шептал мне на ухо по-русски: «Ты сама знаешь, что сказать», — и я развивала его мысль. Все остались довольны и в благодарность пообещали угостить нас ухой со своего стола.
В ресторане посетителей раз-два и обчелся, но на ожидание уходит 30–40 минут. Официантка, молодая сексуально озабоченная девушка, бродит между столиками, как сомнамбула, не сводя влюбленных глаз с матроса, сидящего в углу с равнодушным видом. Если наконец принесет закуску, то забудет вилку или подаст суп без ложки, а когда все съедено, вспомнит о хлебе. На этот раз она ставит перед нами пустые тарелки и надолго исчезает. Со всех сторон несется умоляющее: «Девушка, девушка!» Девушка появляется с огромной кастрюлей и направляется к нашему столу. Она наполняет наши тарелки ароматной ухой, обильно поливая брюки Кима. Уха восхитительна, ради нее и брюк не жалко!
Наше плавание закончилось в Братске, где мы провели два дня. Этот небольшой город, состоящий из четырех- и пятиэтажных домов, возник в 1955 году на берегу водохранилища в связи со строительством гидроэлектростанции. Нам любезно показали это грандиозное сооружение. Другой достопримечательностью города был симпатичный медвежонок (его держали в клетке), добродушный и безобидный на вид, который, как нам рассказали, откусил пальцы взрослому глупцу, решившему погладить малыша.