Итак, я снова приступил к скрупулезному составлению списков людей, на этот раз с восточным привкусом. Иногда до меня доносились отзвуки конфиденциальной информации о британской политике, к примеру, на. Ближнем Востоке или по отношению к, Японии. Но в. целом улов был ничтожен, и это меня сильно огорчало. Отто видел свою задачу в том, чтобы подбодрить меня в этот трудный период, что он и делал упорно и терпеливо.
— Подумайте только, каких людей мы уже получили с вашей помощью, — говорил он, бывало. — Уверен, что вам еще повезет, и не раз. У каждого человека бывает черная полоса в жизни'. Не вешайте носа.
Тео оживленно рассказывал о Москве и Париже; иногда водил в кино, причем обязательно на комедии, чтобы немного меня развеселить. Ему очень нравился фильм «Однажды ночью», и мы смотрели его дважды.
Следующая светлая идея пришла в голову Тео. Один из моих отчетов об Обществе Средней Азии был посвящен сэру Денисону Россу, являвшемуся в то время руководителем Лондонской школы восточных исследований. Сэр Денисон знал моего отца и покровительствовал мне. Тео посоветовал мне пройти в школе курс обучения, желательно языкового или этнографии народов советской Средней Азии. По его мнению, было бы интересно выяснить, кто вообще посещает подобные курсы, не говоря уже о том, чтобы установить лиц, намеревающихся связать свою карьеру с изучением данного региона. Помимо специфического интереса к азиатской части СССР важно также разобраться в основных направлениях работы школы, ее специализации и учебной программе.
Узнав о моем намерении, Росс поначалу пришел в восторг, однако заколебался, когда я упомянул о своем желании изучать тюркские языки. Затем лицо его просияло.
— Я знаю, как тут быть, — произнес он. — Буду учить тебя сам. Предмет этот я, правда, подзабыл, но ничего, мы будем осваивать его вместе. Ты будешь учиться, а я — восстанавливать свои знания.
Я огорчился. Выходит, я буду единственным студентом, изучающим основной язык среднеазиатских республик СССР? Отступать, однако, было уже поздно. Немало удрученный услышанным, я доложил об этом Отто, но тот отреагировал в присущей ему манере:
— Почему вы считаете это пустой тратой времени? Мы же получили от вас информацию, что никто в школе не занимается тюркскими языками. Это важно само по себе. Приступайте к делу и рассказывайте нам о других студентах: кто они, что изучают, кем собираются стать. Мы действительно не собираемся похоронить вас навсегда в Азии. Но это вовсе не означает, что Азия нас не интересует. Все, что попадется под руку в дополнение к основной работе, может пригодиться.
Под моей основной работой Отто, конечно же, имел в виду проникновение в британские правительственные круги, а в этом направлении я, увы, не продвинулся ни на шаг.
Тем не менее примерно в это же время я нашел ниточку, оказавшуюся впоследствии полезной, причем весьма неожиданным образом. В моем отчете о друзьях и знакомых я подробно описал Тома Вилли — моего однокашника по школе Вестминстер, снискавшего себе определенную известность как ученый, занимающийся античностью в Оксфордском университете. В студенческие годы я дважды или трижды приезжал к нему в Оксфорд, а он приезжал ко мне. С тех пор он перешел на государственную службу и поступил на работу в Военное министерство. Интерес Отто возрос, когда я выяснил, что Тома назначили личным секретарем постоянного заместителя военного министра сэра Герберта Креди. О его вербовке в ту пору не могло быть и речи, но ведь существуют и другие способы использования этого контакта, занимающего «щекотливое» с точки зрения безопасности положение.
Получилось так, что сам Вилли намного облегчил мне дело. Он перегружался спиртным и потому по уик-эндам старался вытряхнуть из себя алкоголь, усиленно занимаясь спортом. Он играл в мини-футбол (пять на пять) за команду бывших выпускников Вестминстера. Моя кандидатура естественным образом подходила для этой команды: всего несколько лет назад я защищал спортивную честь школы по футболу. У нас выработалась привычка собираться по субботам и играть против любой школы или клуба, готовых принять наш вызов. После матча обычно следовала дружеская пирушка, в ходе которой я пытался разговорить Вилли. Сложность, однако, заключалась в том, что его не интересовали ни политика, ни Военное министерство. Он успешно справлялся с работой не в силу своей увлеченности, а просто потому, что обладал хорошим умом и практической сметкой. До тех пор, пока его не сгубил зеленый змий.