Это была характерная для него продукция — уйма здравого смысла, теряющегося в цветистых оборотах и ничего не подтверждающих цитатах. (Гай располагал цитатами чуть ли не на каждый случай жизни, но никогда не утруждал себя их выверкой.) Он предлагал создать школу для обучения агентов методам подпольной работы. Предложение поражало не тем, что его внесли, а тем, что до сих пор его никто не сделал. Школы такого рода еще не существовало. Гай доказывал необходимость этого дела, общепризнанного теперь, но нового в то время. Он наметил программу обучения. В заключение Гай предлагал назвать школу Колледжем Гая Фокса в память о неудачливом заговорщике, «чьи планы раскрыла бдительная елизаветинская СИС». Не мог же он предложить назвать школу «Колледж Гая Берджесса»!
Наконец-то у меня появилось какое-то дело. Я разбил вопрос на составные части: программа, отбор слушателей, конспирация, размещение и т. д. — и по каждой подготовил докладные записки. Я уже забыл большую часть того, что тогда написал; с тех пор учебное заведение изрядно разрослось, и я надеюсь, что созданный мною скромный документ уже не существует. А Гай, засыпав меня своими предложениями, казалось, потерял к этому делу всякий интерес и перестал высекать новые идеи. Но это было не так. Он знал, что Гранд прочитал мои записки и создал комиссии для их обсуждения. Меня лично — и тогда, и позже — не привлекала работа в комиссиях. В каждой комиссии обычно есть свой злой дух. Моим злым духом в комиссии по вопросам обучения стал некий полковник Чидсон[21]. Он сыграл большую роль в спасении от Гитлера значительного количества промышленных алмазов в Голландии, мне же он просто действовал на нервы. Ему чудилось, что Европу охватывает анархия, и он отчаянно сопротивлялся тому, чтобы позволить головорезам свободно расхаживать по континенту. Однажды я увидел его на Лоуэр-Риджентс-стрит — он шел мне навстречу. Минутой позже он тоже заметил меня и застыл на месте. Затем быстро поднял воротник и нырнул в переулок. Необходимость нашей школы стала очевидной.
В то время Гай неизменно повторял: «Надо, чтобы за эту идею ухватились». Каким-то образом так и получилось. Вскоре я, к своему удивлению, узнал, что для учебных целей уже приобрели Брикендонбери-холл, бывшее школьное здание, расположенное на просторном участке неподалеку от Хартфорда. Меня представили капитану 3-го ранга Питерсу, которого назначили начальником школы. Он часто приглашал нас с Гаем на ужин в «Хангерию», чтобы послушать, что мы думаем о новом деле. У него были мечтательные глаза моряка и обаятельная мягкая улыбка. Несмотря на резкое различие характеров, он сразу сильно привязался к Гаю, который бесцеремонно таскал у него со стола сигареты. К сожалению, его сотрудничество с нами оказалось недолгим. Впоследствии его посмертно наградили крестом Виктории, вероятно за ненужную храбрость, проявленную в Оранской гавани. Услышав о его награждении, я взгрустнул при мысли, что Питерс никогда об этом не узнает. Он был человеком сентиментального склада и заплакал бы от такой чести. Наши слушатели обожали его.
Среди преподавательского состава были разные люди. Был весельчак Джордж Хилл[22] — автор книг о своих тайных происках в Советской России, один из немногих оставшихся в живых англичан, которые действительно «засыпали песок в буксы». Хилл со своим огромным животом скорее походил на опереточного короля, у которого вместо короны — лысина на макушке. Позже его назначили руководителем миссии Управления специальных операций[23] в Москве. Русские приняли это назначение с восторгом. Они знали о Хилле все. Запоздалая проверка его комнаты для совещаний в Москве обнаружила устрашающее количество подслушивающих устройств.
Был еще специалист по взрывчатым веществам — Кларк. Он отличался неуемным чувством юмора. Когда однажды его попросили организовать показ своих методов для начальника чешской военной разведки и его аппарата, Кларк расставил мины-ловушки в рощице, через которую шла дорога на полигон. Кларк предполагал, что чехи пойдут через рощу гуськом, как утки. Они же, напротив, пошли шеренгой, и офицеры, шедшие по краям, перенесли тяжелое потрясение. Лишь по счастливой случайности никто не пострадал.
Был также меланхоличный чех. Его рекомендовали как печатника, возглавлявшего подпольную типографию в Праге. Это был бледный, приземистый толстяк; взглянув на него, начальник школы решил, что он будет столоваться со слушателями.
21
Позже, когда Филби в 1947 году приехал в Стамбул, Чидсон был старшим офицером безопасности в английском посольстве в Анкаре. —
22
Сотрудничал с Брюсом Локкартом, одним из английских тайных агентов в России после революции 1917 года, а также был другом Сиднея Рейли. Во время второй мировой войны занимал высокий пост в УСО и был послан Черчиллем в Москву в качестве представителя УСО/СИС.
23
Управление специальных операций было создано по распоряжению Черчилля в 1940 году и руководило всеми тайными действиями против стран «оси», особенно саботажем и диверсиями.