Прошел час или два, но больше ничего не происходило. Бельгийцы печально разобрали свои «льюисы», и мы пошли спать. Все следующее утро Гай висел на телефоне и от души веселился, распространяя новости. Оказывается, дежурный офицер доложил своему начальнику, а тот связался с Военным министерством. Восточный военный округ был поднят на ноги, и на рассвете его бронечасти заняли позиции по боевому расписанию. Гай высказал ряд предположений, во что все это обошлось, и целый день прыгал и скакал. Следует заметить, что цифру «ноль» назвал ему накануне вечером я, цифра же «восемьдесят» исходила, по-видимому, от самого Гая. Мы оба ошиблись. Сбросили всего один парашют. К нему была прикреплена мина, и он безобидно повис на дереве.
Быстро летели летние дни, а каких-либо четких директив из Лондона не поступало. Капитан 3-го ранга все больше мрачнел и стал еще более неразговорчивым и замкнутым. Сначала я думал, что его беспокоит экзема. Но потом до меня стали доходить слухи о переменах, о которых официально нам так и не объявили. А произошло вот что. Сектор «Д» выделили из СИС и реорганизовали, передав в ведение министра по вопросам экономической войны доктора Дальтона. Гранд ушел, его место занял Фрэнк Нельсон, бизнесмен, лишенный чувства юмора, чьи способности мне так и не представилось возможности оценить. После посещения Брикендонбери Колином Габбинсом[24] и группой свежевыбритых офицеров, которые лаяли друг на друга и на нас, Питерс впал в глубокую депрессию. Его возмутило то, что ему ничего не сказали про реорганизацию. И мы не удивились, когда однажды утром, вызвав Гая и меня, он сообщил нам, что провел весь прошлый вечер за составлением рапорта об отставке. Он говорил это с печалью в голосе, как бы сознавая свое поражение и проявленное к нему невнимание. Затем вдруг заговорил увереннее, и впервые за многие дни на его лице появилась улыбка. Он был явно счастлив вернуться к своим суденышкам после короткого крещения политическим огнем.
Отставку Питерса приняли без осложнений. Мы начали равнодушно расформировывать наше заведение. Как мы это делали, лишь смутно сохранилось в моей памяти. Должно быть, мы заткнули наших слушателей куда-то для использования в будущем. Позже я узнал, что кроме Вернера по меньшей мере еще двое из них погибли. Одного милого радиста-норвежца немцы поймали и расстреляли сразу же после его возвращения в Норвегию. Другого, лучшего слушателя из бельгийской группы, сбросили на парашюте в Бельгии. Но парашют зацепился за шасси самолета, и на огромной скорости бельгиец потерял сознание и задохнулся. С испанцами же мне предстояло снова встретиться.
Томми Харрис покинул нас, глубоко возмущенный. Вскоре он нашел свое настоящее место и стал ценным сотрудником в МИ-5. Мы с Гаем прибыли в новый центр Управления специальных операций на Бейкер-стрит, 64 — позже он стал известен (или печально известен, в зависимости от точки зрения) просто как Бейкер-стрит. Из кабинета в кабинет переставляли мебель. Всякий раз, как мы заходили в здание, в нем ломали или воздвигали перегородки. Служащие магазина «Маркс энд Спенсер», находившегося под нами, наблюдали эту возню и дивились. В связи с новыми задачами появилось много новых лиц. Людей набирали среди банкиров, юристов и крупных бизнесменов. Угнетающе ощущалось отсутствие прежних коллег. Нельсон провел чистку весьма тщательно. Ему охотно помогли некоторые старшие сотрудники СИС, особенно Клод Дэнси и Дэвид Бойл, о которых мы еще услышим. Они были полны решимости «изжить» не только Гранда, но и всех его ближайших соратников.
Чистка подошла вплотную и ко мне, но на мне и прекратилась. Однажды вечером Гай зашел ко мне выпить и был необычно молчалив. В конце концов выяснилось, что он пал «жертвой бюрократической интриги», я понял, что его уволили. Естественно было предположить, что мои собственные дни, а может, и часы тоже сочтены, и Гай, очевидно, считал, что я стану его товарищем по несчастью. Но в следующий месяц и еще в следующий я по-прежнему получал конверты с жалованьем, в которых лежало 5 фунтов. Управление специальных операций, видимо, во мне нуждалось, а возможно, я был слишком незначительной фигурой, чтобы почтить меня увольнением. А Гай не унывал. Он вскоре нашел желанное убежище в Министерстве информации, что дало ему широкое поле для контактов, и он даже начал с презрением поговаривать о моей затянувшейся связи с «выгребной ямой»[25].
24
В 1939 году был помощником начальника Разведывательного управления Военного министерства.
25
Начальные буквы английского выражения «slop and offal», означающего «выгребная яма», совпадают с начальными буквами английского названия УСО — Special Operations.