— Убить Сура? — Я посмотрел на него, как на врага. Шрам на его лице покраснел.
— Ты неправильно меня понял, — сказал он взволнованно. — Тебе нужно будет сделать это, если он начнет убивать своих.
Он крепко пристегнул мешок к седлу и после того, как слонов покормили, отметил опасное место маленьким красным треугольником, похожим на наконечник стрелы.
27
На следующий день с раннего утра Ганнибал приказал нумидийским всадникам окружить римский лагерь. Они поскакали к часовым и пустили в них стрелы. Консулы начали подозревать неладное. Им теперь в любой момент надо было ожидать, что Ганнибал со своей армией перейдет Требию. Так как они сами тоже хотели начать решающую битву, то приказали своим легионам выйти из лагеря. Семпроний убедил Сципиона, что если они и далее будут избегать встречи с врагом, то карфагеняне почувствуют себя победителями; только сражение покажет, кто хозяин на этой земле.
Возвратившись, нумидийцы сообщили, что римские легионы выведены из лагеря. Они видели воинов с мечами и изогнутыми щитами, бесчисленные ряды всадников. По карфагенскому лагерю пополз слух, что армия, находящаяся за Требией, превосходит нас по силе. Даже у многих военачальников были встревоженные лица. Ганнибал собрал высших командиров своей армии около себя.
— Почему, если римляне так сильны, они до сих пор прятались в лагере? — спросил он насмешливо. — Возможно, они и превышают нас по численности, но это ни о чем не говорит. Чем больше там живых римлян сегодня, тем больше мертвых будет здесь завтра. Как вы думаете: есть среди них такие, как Магарбал, Мономах или Магон? А Сур у них есть?
После этого Ганнибал посвятил в свои планы военачальников. Нумидийские всадники должны нападать на римлян всю ночь и не давать им спать. Наутро другие всадники должны перейти к ложным атакам и, избегая столкновения, заманить римлян через Требию на берег, где стоят карфагеняне.
— Пусть утром искупаются они, а не мы, — бодро сказал Ганнибал. — Они вылезут из реки замерзшие, и это помешает им сосредоточиться, и, когда мы пойдем в атаку, их ряды будут расстроены… Чего вам еще надо?
Когда начальники возвратились к наемникам, колебания у всех сразу рассеялись. Никто уже не сомневался в победе. Их уверенность передалась солдатам. Всем было ясно, что у римлян нет выхода.
Ночью хлынул дождь. Римляне до утра оставались в открытом поле под холодными струями. Всю ночь они были в полном боевом снаряжении, потому что нумидийские конники без конца атаковали их посты. В это время наемники Ганнибала лежали в палатках. За два часа до рассвета Ганнибал приказал подняться и разжечь костры, чтобы воины могли согреться. Он также велел раздать масло. Мы хорошенько натерлись оливковым маслом, это прекрасно защищало нас от сырости и холода. Рассвело, становилось холоднее. Каждый получил горячее питье и обильную еду.
Начался день. Это был самый короткий день года. Отдохнувшие и хорошо вооруженные войска Ганнибала заняли позиции на берегу Требии. Магон со своей конницей стал в засаду. Слоны, накормленные, в полном боевом снаряжении, собрались вокруг Сура. Они стояли, словно окаменев, как будто знали, что их ожидает.
Требия журчала таинственно. Обычно мелкая река, она вздулась от дождя, и холодная грязная вода, выйдя из берегов, доходила лошадям до боков, а людям до груди.
Медленно светало. Слонов построили в ряд позади небольшого возвышения. Мы смотрели, как на другой стороне Требии на большом поле собрались римляне. Мы слышали крики нумидийцев, когда они шли в атаку или отступали. Крики стали громче — это значило, что нумидийцы приблизились к Требии. Римские всадники оттеснили их и обратили в бегство.
— Они идут, — услышал я позади себя голос Карталона.
Наши всадники перебирались через реку, а их преследователи повернули назад у Требии. Потом римская армия развернулась широким фронтом. Передние ряды вошли в реку. Туча стрел и копий повисла над ними. Затем наши метатели и лучники сделали вид, что отступают, а римляне пошли вперед в ледяной воде, неся оружие над головами.
— Они идут в ловушку, — сказал Карталон, задыхаясь и дрожа от волнения. — Теперь они в наших руках!
Римляне стали пробиваться сквозь наши ряды. Их конница двинулась вперед клином. Смешались люди и животные. Теперь уже ничего нельзя было разобрать. Дождь перешел в снег. Громкие крики возвестили о том, что началась жаркая схватка. Римляне все еще продвигались вперед.
— Сейчас ими занимается Магон, а потом настанет наша очередь, — сказал Карталон.
Карталон стал изо всей силы трясти меня за плечи. Я чувствовал, что задыхаюсь. Рядом со мной к седлу был привязан мешок с зубилом и молотком — только руку протянуть. Сразу за крутым изгибом слоновьей головы видел я между ушей красную отметину. Было похоже, что в этом месте в Сура попала стрела. Будто там кровь. Я ничего не видел, кроме этого кроваво-красного пятна. Шум битвы нарастал; он проносился над холмом, словно рокот мощных дробилок. Поступил приказ идти в атаку слонам. Перед каждым из серых гигантов открылась узкая дорожка. Слоны, уже рассерженные нарастающим шумом, с ворчанием пошли по дорожкам. Подали знак, и они побежали, врезаясь в гущу битвы.
— Месть за Гамилькара и Бостара! — выкрикнул Карталон позади меня.
Я испугался, но не за себя, не за Карталона — за Сура.
Карталон выкрикивал приказы. По его голосу я понял, что Сур все делает правильно. Он топтал легионеров, на которых направлял его Карталон. Я осматривал тело Сура, не заметно ли где крови?
— Топчи убийц и мучителей! — вопил Карталон. Сур внушал такой ужас, что при виде его все сразу же разбегались. Я видел только спины и шлемы. Никто не осмеливался поднять оружие на Сура. Но я все еще боялся. Я слышал, как взревел один слон, вскоре заревели и другие. Потом Сур поднял хобот и издал такой ужасный рев, что я застыл от страха. Никогда раньше я не слышал такого рева. Он разъярился так, будто его окружили дикие звери. Он поворачивался из стороны в сторону, а потом вдруг повернулся назад и напал на карфагенян, которые следовали за ним.