– М-м-м, – сказал я в затруднении. – Ну, если судить по ее генетическому типу, то… может быть. Но может и не быть.
– Я видела! – вскричала Лариска разозленно. – Она и раньше показывала! Но сперва хватало и так, а теперь, когда и другие начали… вот и делает, чтоб как у надувной куклы!
Я посмотрел внимательно, промотал ролик еще разок, замедляя движение на самых пикантных кадрах, даже остановил и сделал пару скриншотов.
– Да нет, – сказал я наконец с сомнением, – у надувных все же получше. Еще один плюсик в пользу высоких технологий. Пойдем, там яичница остывает.
Она возмутилась:
– Да иди ты со своей яичницей!
– Лариска, – сказал я отечески, – я по мордочке вижу, ты проголодалась.
Она отмахнулась:
– Может быть. Но сейчас не до еды. Что же делать, что делать… Ты не бреши, пока у надувных нет внутри компьютеров… преимущество у нас!
– Не скажи, – возразил я. – У нормальных мужчин какие требования к женщинам? Чтобы лежала – раз, молча – два.
Она снова отмахнулась, уже не слушая:
– Славик, давай побыстрее сделаем и со мной такое же?
– А я при чем? – удивился я. – Тебе нужен просто оператор. Ну, можно еще осветителя. И гримера.
Она огрызнулась:
– Мало, сам видишь! А ты в своей фотожопе из мухи слона делаешь, и все видят натурального элефанта!
– Это не в фотожабе, – поправил я автоматически, – но для тебя, Лариска, сделаю, если не слишком сложно. Хоть двух элефантов.
– Ну давай-давай, берись!
Она подтащила мне кресло, я запротестовал и настоял, чтобы сперва яичницу. Лариска моментально оказалась на кухне, и когда я подошел и сел за стол, ее порция уже исчезала, словно горсть снега на раскаленной сковородке.
– Ну ты и… – сказал я обалдело. – Молодец!
– Да проголодалась я, – промычала она с набитым ртом, – проголодалась… Все, пойдем.
– Дай доесть, – взмолился я. – Удавлюсь же…
Она сказала с отвращением:
– Все жрешь и жрешь… Куда в тебя столько влазит?
Не дожидаясь, когда прожую последний ломоть ветчины, она выпихнула меня из кухни в комнату к компу, но, когда мышка скользнула под ладонь, я быстро вошел в привычный мир и темп, пальцы гоняют курсор по нужным пиктограммам, в черепе застучала мысль: виртуальный мир – да, наркотик. Но в такой же мере наркотик и кино, и даже книги. Но если отобрать книги и кино, человек все равно найдет способ уйти в виртуальные миры без всяких компьютеров, книг и дисков с фильмами… просто лечь и помечтать.
А можно даже и не ложиться. Этот наркотик, увы, у нас всегда при себе, а шприц наготове. Чуть какая неприятность – сразу можно вколоть себе в вену грезу, как расправляешься с обидчиком, становишься миллионером, а Люська горько жалеет, что показала сиськи не тебе, а Кольке.
Так что не надо про комп и этот проклятый Интернет, что, оказывается, зомбирует – слово-то какое! – и заставляет людев убивать. Да еще бензопилой, ага. Любая книга, если на то пошло, зомбирует. И чем книга лучше, тем зомбирует сильнее. А самые великие зомбисты – Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов и всякие разные Бунины…
– Есть, – сказал я, выныривая из размышлизмов. – Как тебе эта?
Лариска наморщила лоб.
– Гм… а пооткровеннее, но так, чтобы не совсем откровенно, а вроде бы подсмотрено… У тебя же есть?
– Давай пошарим…
Я вывел на весь экран thumbnails, у меня великое множество Ларискиных фоток: и она любит фотографироваться, и я первые дни щелкал затвором безостановочно, гордый тем, что передо мной раздевается такая красотка.
– Вот этот, – сказала Лариска. – Нет, вот этот!
– Точно?
– Не знаю, – призналась она. – Посмотрим еще. Сделай покрупнее.
– Долго придется выбирать, – предупредил я.
– А что, к тебе кто-то придет на ночь? – спросила Лариска и, не дожидаясь ответа, сказала деловито: – Я вам мешать не буду. Если понадоблюсь, могу даже поассистировать.
Я пробурчал:
– Да никого не жду.
– Тогда нет проблем, – решила она. – О, вот эту!..
Я развернул на весь экран указанную фотку, Лариска на ней в самом деле не видела, как я ее щелкнул, очень умело ухватив в движении, когда закидывает ногу на седло велосипеда, а разогретая и налившаяся кровью от интенсивного движения пилотка очень зовуще и эротично приоткрылась, выпустив внутренние губы, тоже набухшие и ярко красные, словно напившиеся крови гигантские комары.
– Хороша, – признался я. – Настолько, что я бы ничего не трогал.
– Нет, – возразила она, – давай вот здесь увеличь, здесь раздуй, а вот тут чуточку добавь алости… Так нежнее. Словно солнечный луч пронизывает.
– У тебя такими бывают уши, – заметил я.
– Сделай таким и там, – сказала она настойчиво. – И клитор увеличь.
– А его зачем?
– Сейчас модно крупный!
– Ладно, сделаю покрупнее… Но с этого ракурса его не видно.
– Догадываюсь, – ответила она сердито, в голосе прозвучало сожаление, – но все равно сделай. Я знаю, понадобится!
Когда работает умелец, это занимает считаные минуты. Можно уложиться даже в секунды. Но Лариска мой друг, я провозился двадцать минут, зато Лариска взвизгнула в восторге, увидев результат:
– Круто! Славка, ты – гений!
– Было над чем работать, – признался я. – Это не какую-то корявую переделывать в фотомодель. Ставить?
– Да, – сказала она твердо. – Давай на самые посещаемые. Руснетовские, конечно! Подзаголовок щас придумаю… Вот: «Лариска Немировская оскандалилась возле дома…», нет: «Лариску Немировскую спалили папарацци…» Или: «Позор Лариске Немировской…»
– Да все хорошо, – сказал я, – мы же на разные закинем, вот и нужны разные подписи, словно это владельцы сайтов передирают друг у друга клевый снимок.
– Ты думаешь?
– Да, – признался я. – Иногда думаю. Даже – головой.
Глава 7
Забросить снимки на посещаемые форумы не трудно, хоть и хлопотно. Я всобачил их на первую пятерку, а оттуда сами расползутся, сам знаю, что выдал ходовой материал.
Когда забрел на кухню в рассуждении, чего бы пожевать, голенькая Лариска сидит, поставив одну ногу пяткой на стул, согнулась, как кот на помойке, выставив острые позвонки, левой рукой медленно двигает внизу зеркальцем, озабоченно рассматривает свои половые губы. Пальцы правой руки озабоченно щупают припухлости.
– Что-то случилось? – спросил я и, невольно возгордившись, спросил: – Не натерла?
– Посмотри, – сказала она. – У меня вот здесь не слишком обвисает? «Губы бантиком» стоит всего триста долларов. Вся операция длится пару часов…
– Что за бантики? – спросил я.
– Чудак, ты один на свете не знаешь! Как ты и живешь на свете, такой дикий? Это подкачка геля во внешние губы, укорачивание внутренних, увеличение клитора… Самая модная операция, уже догоняет по имплантации груди, а по подтяжке обогнала.
Я сел напротив, потом опустился на пол, внимательно пытаясь найти дефекты, на которые указывает Лариска, но по своей мужской тупости или бесчувственности к прекрасному так и не нашел. Лариска так и эдак захватывала пальцами нежную розовую плоть, выворачивала, оттягивала, но я все равно не находил изъянов.
– Эх ты, – сказала наконец Лариска разочарованно, – что ты понимаешь!
– Да, – согласился я вынужденно, – нам как-то важнее не какая, а само наличие. Но я ж тебе все подправил!
– Это в жабе, – ответила она уныло. – А мне надо такое, как ты сделал, и наяву!
– Ну ты даешь, – сказал я пораженно.
– А что? Как ни крути, а наука идет вперед. Грудь с имплантатами всегда красивее, чем без них! Даже у молоденьких девочек. И никакими упражнениями или диетами не сбросишь так быстро вес, как липосакцией… А с этой штукой так и вообще… Я что, виновата, если у меня такой маленький клитор?
– Ни фига не маленький, – возразил я. – Глупости! Но если надо, дорисую.