На секунду на лице Оле отразилось сомнение, но потом он уверенно произнес:
— Ну, в общем, да. Только я об этом тогда еще не знал. А если даже и нет — разве нельзя влюбиться в кого-то неожиданно?
— Навряд ли. Очень уж неудачный, по моему мнению, момент. Примерно через шесть часов после того, как ты узнал, что твоя жена тебе изменяет, ты влюбился в первую встретившуюся тебе женщину. Это можно назвать кармой, а еще это можно назвать реакцией короткого замыкания, проецированием и реакцией оппозиции.
— Ну почему ты не хочешь впустить в свою жизнь хоть немного позитива? — спросил Оле. — Раз в жизни, Герри, попробуй поступить не так, как обычно. Вот счастье, прямо у тебя под рукой, тебе остается только схватить его — ну так давай же, вперед! Поверь мне, любая другая женщина на твоем месте была бы рада.
— Что ты имеешь в виду, Оле?
— Я имею в виду, что я очень даже ничего. Женщины всегда на меня западали. Высокие красивые блондины-стоматологи высоко ценятся. Вне зависимости от того, что у Миа проблемы с сексуальной жизнью и что она нацелилась на другого. Кто знает, может, у нее просто рано проявились симптомы климакса? Это ничего не значит. Лучше меня тебе не найти. Ты должна это понять.
— Но, может быть, я найду кого-нибудь поскромнее, — одернула его я. — Эй! А ты, случайно, не слишком высокого о себе мнения?
— В данном случае скромность совершенно ни к чему, — серьезно заявил Оле. — Ты только подумай, Герри! Я лучшее, что когда-либо может произойти в твоей жизни, потому что я вижу тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими замечательными чертами характера и маленькими странностями и недостатками. За них я тебя и люблю. Я буду всю жизнь носить тебя на руках, и все будут нам с тобой завидовать.
Мне хотелось расспросить подробнее о замечательных чертах моего характера и маленьких странностях и недостатках, но вместо этого я спросила:
— Так, а что, если мне нужно еще немного времени, чтобы разобраться в своих чувствах?
— Сколько времени? — пытливо спросил Оле.
— Понятия не имею.
Он закусил нижнюю губу.
— Я уж точно не буду ждать вечно. Это просто глупо.
— Да, я понимаю.
— Ты глупая, — констатировал Оле. — Правда, глупая.
— Спасибо большое. Это одна из моих замечательных черт характера?
— Может, тебе стоит подумать о том, как я себя чувствую, когда ты все время меня отшиваешь и сомневаешься в моих чувствах?
— Но я только этим и занимаюсь: думаю, — сказала я.
— Мы просто созданы друг для друга, — не унимался Оле. — У нас общие друзья, общие интересы, мы любим одно и то же, и у нас полная гармония в постели. Чего тебе еще надо?
— Дорогой Оле, есть ли у нас гармония в постели или нет, нам еще только предстоит выяснить, потому что между нами ничего не было! — Последние слова я произнесла очень медленно и отчетливо.
Оле с секунду помолчал.
— А как насчет поцелуя? — спросил он, наконец. — Вот только не надо мне рассказывать сказки о том, что ты ничего не почувствовала, когда мы поцеловались, что у тебя мурашки по всему телу не забегали.
— Хм… — задумалась я.
Поцелуй действительно был в высшей степени приятным, но ведь таковы все поцелуи, разве не так? Если только не целуешься с тем, кто тебе категорически не нравится, и если тот, с кем целуешься, не засовывает сразу тебе язык в самое горло, — от поцелуя всегда бывают мурашки. Ну, или почти всегда. Уж точно в пятидесяти процентах случаев первых поцелуев. Или в сорока пяти. Все равно процент очень даже неплохой.
Оле истолковал мое молчание в свою пользу и довольно улыбнулся.
— Подумай еще сегодня об этом, — проговорил он ласково, поцеловал меня в щеку и пошел к своей машине. Это был черный «Порше-Каррера». Оле называл его своей «зубоврачебной машиной», а Берт, Ульрих и Мариус жутко ему завидовали. Я смотрела, как он ловко вырулил с места парковки и покатил по улице.
— Герри! Он уехал, можешь залезать! — крикнула Чарли из машины Ульриха.
Я запрыгнула на заднее сиденье, пробормотав:
— Извините.
— Ничего, — сказала Чарли. — Это был важный разговор, так что времени на него не жалко.
— А вы что, все слышали?
— С того момента, как Чарли опустила стекло, — смущенно признался Ульрих.
— И Оле прав, Герри, — уверенно затараторила Чарли. — Ты все испортишь своими сомнениями! Откуда это недоверие к собственным чувствам? Ты должна просто ухватить счастье двумя руками и крепко за него держаться.
— Чепуха, — возразил Ульрих. — Герри права: эти чувства и правда возникли как-то неожиданно. Если бы Миа ему не изменила, Оле и сегодня был бы с ней. А если у него это серьезно к Герри, он не должен так на нее давить, а просто предоставить всему идти своим чередом.