— Виктор Петрович, — нашлась Людмила Георгиевна, — я ангиной приболела, и Руслан Георгиевич меня консультирует.
— Да, да, конечно, я попозже зайду, — Виктор Петрович исчезает за дверью.
— Ну что Вы меня компрометируете, Руслан Георгиевич, перед коллегами, — начала сурово Лардюкова, затем рассмеялась, — ну ты даешь, хорошо, будем индивидуально заниматься. А сейчас уходи, а то всех подчиненных распугаешь. Нет, подожди. Достает из сумочки платочек и тщательно вытирает губы, щеки и подбородок Руслана.
— Зайдешь за мной вечером в пять часов? Сможешь или нет времени?
— Смогу, — утвердительно отвечает Асланов, не отводя своих нахальных глаз.
В общежитии факультета он разыскал земляков. Подробно рассказал о первой встрече с Лардюковой, выслушал массу советов о дальнейшей рекогносцировке и предполагаемых действиях.
— Побеждает тот, у кого крепче нервы, — изрек назидательно Алботов, понимая, что свою кожаную куртку он в ближайшие дни не увидит, как и Тулпаров — свои позолоченные наручные часы. Все оживились, появилась надежда допуска на государственные экзамены.
"Главное — не спугнуть раньше времени", — думал Асланов, полагаясь все же больше на свою интуицию, чем на советы друзей. В коридоре кафедры присел на стул, как раз напротив ее кабинета, намеренно не ставя ее в известность о своем приходе. В шестом часу в дверях появилась недовольная Людмила Георгиевна, на ее лице — выражение досады. В зеленом элегантном пальто, плотно облегающем фигуру. Увидев Асланова, зло усмехнулась:
— Что же ты не зашел? Сижу и жду тебя как дура!
— Скромен я в быту, — пошутил Асланов, прижав ее руку к себе.
— Отпусти, кто-нибудь увидит, — прошептала примирительно, а сама прижалась к нему телом. Руку Руслан уже не отпускал всю дорогу до стоянки такси, непрерывно смешил ее анекдотами. Такси на стоянке не было, зато была очередь во главе с двумя молодыми подвыпившими мужчинами. Подруга Асланова явно расстроилась из-за внушительного хвоста очереди. Подъехало такси. Асланов решительно направился к машине, подталкивая слегка упирающуюся Людмилу Георгиевну. К такси подошли и двое мужчин:
— Куда лезешь без очереди, не видишь, мы первые?!
В голове Асланова мгновенно возник план. Зыркнув глазами вокруг себя и убедившись, что милиционеров поблизости нет, нанес поочередно два мощных удара в челюсть одному и другому. Распахнул дверь и втиснул на заднее сидение спутницу. Сам присел рядом и вежливо попросил водителя отвезти их по адресу. Людмила Георгиевна, восхищенная увиденным, молчала, прижавшись к нему.
Минут через пятнадцать оказались у ее дома, Руслан расплатился. Лардюкова проживала в частном доме с матерью. Вошли в дом. Асланов был представлен как друг Людмилы Георгиевны, что, кстати, никого не удивило. Видимо, мужчины были частыми гостями у молодой разведенной женщины.
Вовремя ужина Асланов обратил внимание, что сплошь и рядом на стенах висели фотографии и портреты Муслима Магомаева. Чувствовалось, что в этом доме любили "звезду" советской эстрады. Ярый фанат, Людмила Георгиевна могла бросить все: работу, мужа — выехать на его концерт в любое время года, дня и ночи. Ему стало известно от нее, что Магомаев — основная причина развода с мужем, доктором наук по ядерной физике.
"Нет, дорогая, врешь ты все, — думал Асланов, — это ж сколько у тебя этих Магомаевых было, что от тебя муж сбежал".
Мама Людмилы Георгиевны вдруг засобиралась, объявила:
— Пойду на улицу с соседями посижу.
Людмила Георгиевна только улыбнулась. "Да, у нее все отработано до мелочей. Но если она мать выпроводила, значит, мы на правильном пути," — сделал заключение Руслан. Лардюкова поставила медленную музыку, конечно, Магомаева. Руслан предложил потанцевать, через две минуты решил: "Пора!" Неуловимым движением хищника вскинул ее на руки. Куда? Из зала вели две двери. На мгновение застыл, но указующий перст Людмилы Георгиевны вовремя пришел на помощь. Толчком открыл дверь, шагнул в комнату. Огромная двуспальная кровать как будто этого и ждала — с размаху бросил на нее тело, ноги доцентши по инерции задрались до головы. Не дав им опуститься, он быстро просунул между ними руку и рывком сдернул с нее трусики и колготки…
Через два часа они приступили к обсуждению условий сдачи зачета и государственного экзамена по научному коммунизму. Лардюкова настаивала на тройках всем кроме Руслана, ему четверка. Асланов не соглашался. Его устраивало "хорошо" всем семерым. Пришлось вновь предложить Людмиле Георгиевне неотразимые аргументы в прежнем содержании, но в измененных аномальных формах.