- Да, - засмеялась Оля. – Это фамилия такая.
- И как они? Ну, Коршун и Мухин? – если спрошу только за одного – возникнут ненужные вопросы.
- Мухин – отличный специалист, долго уже практикует. Но я его боюсь, он орет вечно на всех, строгий весь такой. А Коршун Ане делал операцию, она довольна. Говорит, вежливый такой. Ну, и видно, что хороший человек. Заходит, здоровается всегда. А всего двадцать восемь лет, молодой! Там в соседней палате о нем тоже хорошо отзываются, и о Мухине моем. А есть тут еще Гаврилюк, женщина, вот она никому не нравится. Ну и еще двое, я их не знаю, - так, Оля все про всех знает, а лежит всего неделю! И любит поделиться знаниями с другими, нужно будет потерять свой аппарат, пока еще могу не слышать.
Двадцать восемь, значит. Ну, нормально, я думала – меньше. А вот то, что вежливый… Коршун?! Ладно, может, это я просто под горячую руку попала? Хорошо, что не под колесо.
Что ж, надеюсь, что попаду не к этой Гаврилюк, не зря же она никому не нравится. Уж лучше Коршун. О нем хотя бы отзывы положительные.
Дверь в нашу палату открылась, вошла медсестра, глянула на паникующую Таню.
- Пошли.
Бедняга вскочила, бросила на нас испуганный взгляд и побежала за медсестрой. Наверное, я буду точно так же жалко выглядеть перед операцией. Я та еще паникерша.
- Да не переживай! – Оля стала меня успокаивать, потому что у меня уже паникующий вид? А там Коршун сейчас Таню резать будет… мамочки, как страшно!!!
Я понеслась в туалет. Вот так всегда, нервничаю – все время провожу на унитазе. В день моей операции больные в туалет не попадут. А вы знали, что в больницах на дверях туалета нет замка? Ну, невозможно остаться, так сказать, наедине с собой. Я вот до этого не знала. Класс. Мало того, что я и так паникую, так еще и следить надо, чтоб сюда никто не ворвался!
Когда я вернулась в палату, на Таниной кровати сидела взволнованная женщина.
- Это мама Тани! – оповестила меня Оля. – После операции нужен человек, который с тобой посидит, пока от наркоза отойдешь. Ты же местная? Есть тут родственники?
- Есть, - кивнула я. – Сестре позвоню. Оль, а больно?
- Ну, у меня ж не уши, откуда ж мне знать?! А вообще, не парься, ты и не вспомнишь ничего! – улыбнулась Оля. – Уколят, а потом уже в палате проснешься. У меня так было.
Таню привезли через два часа. Скажу я вам, зрелище не для слабонервных! Таня еле говорила, шевелиться не могла, была очень бледной. Ее бедная мама, чтобы не пугать дочь, едва сдерживала слезы, а вот мы с Олей ревели белугами. Таня выглядела так, будто ей невыносимо больно. Так, будто она вот-вот умрет. Она все время закрывала глаза, а мама просила ее этого не делать. Почему-то медсестры сказали, что спать Тане ни в коем случае нельзя.
- Ее же к искусственному дыханию подключали, пока под наркозом была. А если сейчас уснет – задохнется. Организм ведь помнит, что ничего делать не надо было, она без сознания сама дышать не будет. Надо, чтоб от наркоза сначала отошла, - объяснила всезнающая Оля.
Ну, а мне стало еще страшнее. Все, я там умру у них.
К нам снова зашла медсестра, а у меня сердце в пятки ушло. Она подошла к кровати Тани.
- Ну, как ты?
- Нормально, - еле слышно ответила бедняга. А вот, судя по ее виду, так сразу и не скажешь, что «нормально».
Женщина повернулась ко мне.
- Ты Кузнецова?
- Я, - от страха даже в горле пересохло. Да чего ж я так трясусь, меня ведь только посмотрят сегодня!
- Пошли в смотровую, - она развернулась и вышла, а я, схватив коробочку с заветной деталькой, на ватных ногах поплелась следом.
В смотровой воняло лекарствами. А лучше бы – сигаретами…. Блин, я что, уже вот прямо влюбилась? Да ну…
- Сейчас доктор подойдет, - оповестила медсестра и оставила меня трястись дальше в одиночестве.
А потом в смотровой появился тот самый орлиный нос.
ГЛАВА 3
ГЛАВА 3
Коршун сдержанно мне улыбнулся и уселся напротив.
- Добрый день, Алиса Сергеевна. Меня зовут Коршун Дмитрий Васильевич, я – ваш лечащий врач, - да в курсе я, как тебя зовут! Зачем так официально? То «дура!», то «добрый день, Алиса Сергеевна».
- Добрый, - кивнула я, больше не зная, что сказать. Будем делать вид, что видимся впервые.
Он придвинулся ближе, снова оказываясь в сантиметре от меня. Сердце забилось чаще, но не от страха.
- Давайте посмотрим ваши ушки, - я послушно повернулась левым ухом, в котором у меня слуховой аппарат, доктор аккуратно вытащил его и осмотрел ухо. Потом вставил аппарат на место и осмотрел правое ухо, опять обдавая меня запахом сигарет. Не удивлюсь, если он и на операции тоже курит! И, кстати, от судьбы-то не убежать, я была права! Снова попала именно к нему. – Так, хорошо, - пробормотал доктор и глянул на коробочку в моих руках. – Купили? Можно?