-Не суетись, хоть мы с тобой давно не общались, но телефон твой у меня записан.
-Очень хорошо! Я очень рада, что наши намерения сходятся.
-Намерения намерениями, но я тебе ничего не гарантирую, Вика будет всё решать сама, ко всему прочему, наш разговор должен быть сохранён в тайне.
-Это само собой.
-Всё, я пошла, будь здорова.
-И тебе всего - всего! - Тоцкая поспешила домой.
***
Шла к концу вторая неделя работы над схемой. Несмотря на то, что Доронин жил в институте и потому работал по ночам, он смог только разобраться в тонкостях технологии и уже разработанной схеме.
Он лежал на раскладушке думал о Вике и дальнейших планах жизни своей. Во весь рост встала дилемма: остаться в институте жениться и плыть по реке обыденной жизни или броситься в бурный поток неизвестности и неизбежных потерь. Определиться по какой стезе ему идти, он не успел, усталость подсунула ему сон. Многодневное напряжение заставило его впитать в себя саму схему с ее решениями и проблемами. Сон стал продолжением его дневной жизни. Чертежи появлялись и исчезали, и не было им конца, но постепенно они замедлили свой бег, а затем перед ним оказалась блок схема технологического процесса. Доронин увидел, что появился новый квадратик, но он не имел надписи.
-Что это?
Вопрос стал настолько острым, что Доронин проснулся. Он некоторое время лежал без движений, переживая увиденный сон. Он не мог отделаться от чувства, которое вело его к открытию чего-то важного. В сознание ворвалась мысль.
-А если установить согласующий силовой трансформатор, который заменит многие другие, которые размещены в разных местах машинного зала? Доронин вскочил, бросился к столу, но отрезвляющая мысль остановила его:
-Но это же изменение технологической цепочки. Пойдёт ли на это заказчик?
Доронин включил свет, схватил карандаш и стал чертить все изменения, которые необходимо было сделать. До утра он трудился, и когда в окнах стало почти светло, чертёж узла схемы, который решал всё, был готов.
В институт, как правило, первым приезжал директор и главный инженер. Могли последовать звонки из министерства.... Вслед за директором в его кабинет вошёл Зуев и сразу же ему последовал вопрос:
-Как там дела у Доронина? Чувствую, что сегодня будет звонок, сегодня срок исполнения задания.
Едва он это проговорил, мягким боем отозвался телефон и призывно замигал лампочкой.
-Вот, пожалуйста.
-Не надо звать их, может и обошлось бы....
Директор приложил палец к губам, давая знак Зуеву о полной тишине, и нажал клавишу громкой связи.
-Самохин у телефона.
-Здравствуй, Андрей Петрович, - голос министра звучал чётко, будто он находился в соседнем кабинете, - как наши дела со схемой?
-Олег Иванович, дела наши не блестящи, я прошу ещё пару тройку дней, чтобы всё прояснилось.
-Андрей Петрович, уж больно ты заковыристо выражаешься, уж скажи честно, что завалил дело.
Самохин помолчал и мужественно ответил:
- Всё так и есть, но я прошу еще три дня.
-Хорошо, три дня и не секунды больше, головой отвечаешь.
Трубка насмешливо запиликала частыми короткими гудками.
Самохин устало плюхнулся в кресло, секунду молчал, затем буквально вскричал:
-Слышал, наши головы на кону! Бери раскладушку, ставь её рядом с раскладушкой Доронина и из кабинета ни шагу.
-В туалет то можно? - попытался пошутить Зуев.
-Ты еще юродствуешь? Иди пока живой!
Зуев поднялся на четвертый этаж, подойдя к комнате 410, где находился отдел Доронина увидел, что все работники отдела стояли у двери и тихо переговаривались.
-В чём дело? Почему не работаете?
-Там наш начальник сладко спит.
-Как это спит? - Зуев не стал ждать ответа, рванул дверь.
Доронин спал и не хотел просыпаться. Зуев подошел к кульману, минуту другую смотрел на чертёж.
-Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки, - радостно потёр он руки и бросился к Доронину, - вставай старик, вставай, иначе у нашего директора будет инфаркт.
Доронин тяжело просыпался, пришлось брызнуть ему водой из графина.
-Говори, наконец, что ты там начертил, что это спасение или крышка гроба?
-Надеюсь, что спасение, но есть вопросы.
Зуев подбежал к кульману снял ватман и безапелляционно заявил:
-Идём к директору, - сказав эти слова, он метнулся к двери. У двери его остановила толпа.
-Что с Александром Петровичем?
-Он живее всех живых, притомился малость.
Когда Доронин подошёл к лифту, Зуев уже открывал дверь директорского кабинета.
Увидев Зуева с несвёрнутым ватманом в руках, Самохин неуверенно произнёс: