— Ты? Рыбалка? Собаки? Саша, это даже не тянет на третьесортную шутку.
— Простите, — развел руками Есенин. — Никакой рыбалки. Не люблю рано вставать. Да и хомяков, наверное, я тоже не буду заводить. Пошли они, мерзкие создания…
— До сих пор не забыл ТОТ случай⁈ — серьезно спросил Романов.
Подошла стюардесса.
— Милочка, мне молочный коктейль, — и перевел взгляд на царя. — В жопу хомяков!
Я не торопился подниматься. Сперва отправил Болванчика на разведку, посмотрел через Посейдона и приятно удивился.
Александр Сергеевич Пушкин сидел в гостиной и спокойно ждал меня.
— Ну вот, а чего Маша на него наговаривала? — пробубнил я и обратился к Дункан: — Поднимешься, поздороваешься? У меня потом к тебе есть небольшое дело… Или большое… Это с какой стороны посмотреть.
Мы поднялись наверх. Маруся поставила перед Пушкиным чайный сервиз, пирожки и, как ни странно, бутылочку вина Котельниковых.
На выходе я шепнул:
— Может, не надо ему целую бутылку давать?
— Да пусть побалуется, — слегка покраснела Маруся.
— Воу-воу, ты давай без этого. А то Звездочету все расскажу! — погрозил я пальцем.
— Да я по нему фанатела в детстве. Все стены в его плакатах… Ах, я к вам пишу, чего же боле… Что за строки… — она махнула рукой и скрылась на кухне. Ее только что позвала Настя.
— Он что, так знаменит? — удивилась Лора. — Я про него находила несколько статей, но не так, чтобы много.
Я отпустил Трофима, и мы с Дункан зашли в гостиную. Пушкин спокойно попивал чай и вообще вел себя достаточно скромно и даже аристократически.
— Еще раз здравствуйте, — садясь напротив него, сказал я. Дункан кивнула.
— Еще раз, привет, — отозвался Пушкин. — А у тебя тут уютно, хотя насколько я помню, в Москве какая-то лачуга, а не дом.
Я вздохнул и попросил Лору поиграть с химическими реакциями в организме, чтобы успокоиться, и доброжелательно улыбнулся.
— Что вас привело ко мне? Неужто негде остановиться?
В эту игру могут играть двое.
— Ха! Юмор оставь своим девчонкам! — улыбнулся он. — Я приехал сюда по приказу царя. Так уж вышло. Он сказал, что ты свой в доску парень и согласишься пойти со мной к Скарабею. Так что я заскочил для этого.
Теперь понятно, зачем прилетел Пушкин. Хотя странно, что мне об этом не написал сам царь, или кто-нибудь из его помощников. Даже в чате тишина.
— Вам известна обстановка? Позиции? Сколько врагов? Вообще хоть какая-то информация? — поинтересовался я, взяв со стола пирожок.
Александр Сергеевич приподнял бровь и улыбнулся.
— Зачем? Это удел слабых. Я же просто приду и убью всех врагов. К чему эти нюансы?
Какое у меня первое впечатление о Пушкине? Да, хреновое. Надменный тип, как и говорила Маша. Смотрит на меня, как на третьесортного типа. Как многие аристократы воспринимают простолюдинов.
Кажется, стоит познакомиться со всеми известными участниками группы моего предка. Кто знает, какие еще личности там были… Пока только Есенин-старший выглядел нормально, ну и сам царь. Хотя и Толстой мне очень симпатизировал. Добрый мужик! Но Лермонтов с его постоянной меланхолией? Чехов тоже не внушал доверия. Пушкин же… Пока он бесил больше всего.
— Что ж, мне необходимы данные, — я посмотрел на Дункан. — Планирование будущей операции — залог победы.
— Ха, хорошо сказал! — кивнул Пушкин. — Витя так же говорил.
— Простите, а откуда вы его знаете?
Все же не стоит упускать шанса узнать что-то про род Кутузовых.
Александр Сергеевич засунул руку во внутренний карман и достал небольшую записную книжку. Открыв, он пролистнул несколько страниц и вынул фотографию.
— Это мы на конкурсе поэтической битвы в баре. Тогда это называлось версус, и мы читали стихи под музыку. Хорошие были времена, — он передал мне фотку.
У меня же чуть не отвисла челюсть. Но, конечно, виду я не подал.
На выцветшей фотографии красовался сам Пушкин, и его кудрявые волосы были заплетены в дреды, вместо бакенбардов были усы, почти как у Андреева. Рядом с ним стоял мой молодой названый отец Виктор в спортивной жилетке и бандане с тремя полосками. Оба улыбались и, судя по стаканам пива в руках, были слегка пьяны.
— Погодите, а на заднем фоне это… Не граф Бердышев? — удивился я, присмотревшись.
— Ха, глазастый! — кивнул Пушкин. — Он самый. Тоже любил побаловаться стихами. Там еще где-то нынешний первый помощник канцелярии. И Есенин Сережа, но тут их нет на фотке.
— Кажется, Алексей Октябринович Газонов меня приглашал в какой-то поэтический клуб… Но я все откладывал, может зря? — больше для себя спросил я.