Я задумался. Идти по пути Евтушенко и Вознесенского? Греметь в стиле Маяковского:
А потом еще найти «собственного Есенина» и устроить с ним «батл»?
– Я подумаю. Меня сегодня декан вызывал.
– По поводу драки? – Вика сжала мой локоть
– И по поводу нее тоже.
Мы помолчали.
– Леш, мне пора – вздохнула Вика – Я к экзаменам готовлюсь на биофак, а еще ужин приготовить нужно…
– Когда мы теперь увидимся? – я беру девушку за вторую руку
– В воскресенье? Давай в Ленком сходим. Там говорят, хорошая пьеса идет. «Вам 22, старики»
Я мысленно взвыл. Какой Ленком?? Я за день не успею достать билеты. Да и на какие шиши?? Или это такая проверка?
– Конечно, солнышко – мой язык – враг мой – Я все устрою. Тогда до воскресенья?
В совершенно мрачном настроении я возвращаюсь в журфаковскую общагу. В нашей комнате застаю такого же угрюмого Когана с фингалом под глазом. Кузнецов заваривает другу чай и попутно учит жизни.
– … разорвал дистанцию, двойку в корпус и голову. И опять рывок…
Я рассматриваю тщедушного Леву и понимаю, что для того не то, что двойка проблема, но даже разорвать дистанцию мало реально. Все кроссы на физре проходят по одному сценарию. Мы с Димоном и Петровым занимаем первые места – Коган еле добредает до финишной черты.
– Что случилось? Откуда фингал? – я присаживаюсь за стол, тащу к себе бутерброд, что сердобольный Кузнецов успел настрогать Леве. Мм… Вареная колбаса. Вкуснотища!
– Побили хулиганы. Во дворе дома – Кузнецов подает Когану чай, присаживается к нам
– Во дворе дома?? – я искренне удивляюсь – Вы живете в высотке на Котельнической! Элитное же место!
– В соседнем доме побили – уныло отвечает Лева – Очки разбили
– И что ты там делал?
– Искал скрипку брата. Дорогую, между прочим. Они хотят пять рублей. Завтра в полдень должен принести
Совершенно нереальная сумма. При средней зарплате в стране в 80-90 рублей.
В ходе долгих расспросов выяснилось следующее. Коган-младший занимается в музыкальной школе. Дорога, к которой проходит через соседние полукриминальные кварталы. Где обитают целые банды подростков, которые очень трепетно относятся к тому, что на их территорию попадают чужие. Сначала слегка побили и забрали скрипку у Когана-младшего. Школьника пятого класса. Затем как следует побили Когана-старшего. Третьекурсника МГУ. Вытащили из кошелька всю наличность. Лева демонстрирует нам синяки на теле. Мы сочувствующе киваем. Местные гопники, разумеется, не знают истинной цены скрипки. Им покуражится важнее.
– И что теперь делать? Отец нас прибьет.
– Все рассказать родителям. Или идти в милицию – в комнату входит Индустрий, который сходу врубается в ситуацию – Они быстро приструнят хулиганов
– Не по-пацански – грустно отвечает Коган. Даже странно такое слышать такое от эмгэушного отличника. Насколько же глубоко в нас укоренились криминальные привычки.
– Индустрий прав – жестко говорит Кузнецов – Иди в милицию
Коган набычился, молчит. Мы переглядываемся, пожимаем плечами.
– Ладно, поможем товарищу – решаюсь я – Завтра пойдем выручать твою скрипку
– Я не пойду – мотает головой Индустрий – Вы забыли? Завтра консультация у Розенталя! Экзамен по практической стилистики через две недели
Ох, как же я пропустил такое! Закрываю глаза, погружаюсь в память Русина. Розенталь – главный русский и советский лингвист. Величайший лингвист. Причем польский еврей! Написал больше 100 учебников, словарей и учебных пособий. По его книгам будут преподавать и через 100 лет. Живой классик. Если бы я сказал нашей русичке, ратовавшей за Толкина, что увижу Розенталя…
– Мы пойдем выручать скрипку Левы – я открываю глаза и пристально смотрю на Индустрия – А ты как хочешь.
Лева сразу приободряется, Кузнецов одобрительно кивает. Индустрий бледнеет, отводит взгляд. Вот так и проверяется мужской характер.
– Парни, я… мне… позаниматься надо
Пожимаю плечами, доедаю бутерброд. Димка презрительно хмыкает.
Еще четверть часа болтаем ни о чем. Рассказываю Леве о Маяке, свидании с Викой и шраме… Слушаю восторженные охи. Потом провожаем друга и ложимся спать.
Глава 3
Вся наша склонность к оптимизму