Под размышления о судьбе спортсменов, я добираюсь до раздачи. Беру салат Витаминный (6 копеек), украинский борщ (14 копеек) и котлетку с вареными макаронами (21 копейка). Ставлю на поднос компот из сухофруктов. Расплачиваюсь и ищу местечко, куда бы приземлиться. Все столики заняты, но к моему счастью замечаю Леву Когана, который призывно машет рукой. Рядом с ним мощно насыщается Дима Кузнецов. Его покатые плечи возвышаются над всеми окружающими студентами.
Я усаживаюсь на единственное свободное место, начинаю с супа. Вкуснотища! Потом дело доходит и до салата со вторым.
– Как ты? – Кузнецов прикончил такую же как у меня котлету и удовлетворенно откинулся на стуле. Тот жалобно скрипнул.
– Лучше. Вика сказал в поликлинику заглянуть за освобождением
– Виктория Петровна! – Лева назидающе поднимает палец
– Я ее на свиданку позвал – победно улыбаюсь парням – Так что Вика
– Вот это номер! – Коган озадаченно начинает протирать очки
Димка просто одобрительно хлопает меня по плечу – Молодец старик! Я и сам думал ее закадрить, да с Петровым не хотел ссориться. Мы с ним на футбол по четвергам и вторникам ходим играть.
– Она больше с Петровым не встречается – Лева принимается за компот. Вылавливает ложкой сухофрукты, печально их рассматривает
– Да это весь универ знает – хмыкает Кузнецов – Только вот Петров страдает, уже пытался извиняться. Так она его еще раз послала. При всех.
– Жопу поднял, место потерял – соглашается Коган. Сухофрукты признаны годными и отправляются в рот – Давай, Рус, не жмись, стренож кобылку.
– Фу, Лева, как пошло… – я качаю головой – Зачем так о девушке?
– Да не девушка она уже – закипает еврей – Зачем с Петровым в баню ходила?!? Думаешь, он там серенады ей пел?
– А в любовь ты не веришь? – Кузнецов встает на мою сторону
Я аккуратно, еле-еле делаю новый прокол в память Русина. И тут же дергаю сознание обратно. Трогаю нос. Крови нет. В памяти Алексея нахожу причину трепетного отношения Кузнецова к дамам. На журфак он попал благодаря Юленьке – дочке московского профессора и главной красавице курса. Леха после дембеля, заехал посмотреть Москву. Прогуливался возле МГУ, а тут идет богиня. Развивающиеся белокурые волосы, осиная талия, балетная осанка. Юля шла подавать документы в университет. А заодно поразила в самое сердце нашего десантника. Тот устремился вслед. Все его попытки сразу познакомиться – провалились. Юленька хорошо знала себе цену. Зато к его удивлению в приемной комиссии, куда он увязался за девушкой, обнадежили. В верхах решили, что в рядах журналистов – слишком много детей интеллигенции. Которая, как известно «не мозг нации, а гов..о» (Владимир Ильич Ленин). И слишком мало рабочих и крестьян. Кузнецов был родом из деревни Лехтово Владимирской области. Служил. Имеет льготы. Приняли влет. С Юлей у него так и не сложилось – та встречается с каким-то приблатненным мимошником – зато зацепился в Москве.
Пока я учился пользоваться Даром, ребята успели поспорить о любви, поругаться, помириться.
– Парни, у вас какие планы на каникулы? – я доел котлету и прислушался к организму. Тело ответило волной благодарности.
– Пойду стажером к отцу в Правду – тяжело вздохнул Коган
– А чего такой грустный? – удивился Димон – Главная газета страны. Всех узнаешь, контакты заведешь.
– Ага, буду бегать за водкой для корреспондентов – Лева аккуратно вытер пальцы салфеткой, допил компот – До реальных репортажей не допустят
– Так это самый сложный жанр – не согласился с Коганом я – Начни с заметок, информашек
– Там тоже, как говорят в капиталистических странах, – конкуренция. Желающих много. И у всех стаж, опыт…
– Отец не поможет? – я заметил в толпе студентов Юленьку. В белой кофточке и синей, приталенной юбке, та шла под руку с подругами и задорно смеялась. Димон сидел спиной и ничего не увидел. Коган сделал мне страшные глаза. Кивнул в ответ. Не дурак, незачем бредить сердечные раны Кузнецова.