Вставляла дурь знатно, пусть даже без видений и цветных галюнов.
Ощущение было больше всего похоже на то, что испытываешь после хорошего секса, только еще и с дополнением в виде идущего изнутри тепла, приятного покалывания по всему телу и желания творить добро.
Пожалуй, последний побочный эффект был слишком опасен, но Санчез всегда был рисковым парнем.
— А ты не хотел…
Они сидели в полной тишине, и Морти, положив голову на его плечо, закрыл глаза — первый в жизни приход нуждался в философском осмыслении.
Глядя на внука, Рик вдруг почувствовал, как к глазам подкатывают глупые сентиментальные слезы. Нет, все-таки не стоило смешивать наркотик с бухлом…
— М-морти… Нет, ты п-представляешь, Морти, мы вместе оттягиваемся, и ты… ты уже такой б-большой… А я еще помню, как ты…
Его голос сорвался.
— Как я что?
Это было трудно объяснить, но Рик уже не мог остановиться.
— Как ты ходил за мной везде… Г-господи, никогда бы не подумал, что буду так бояться годовалого карапуза! — даже сейчас об этом было больно вспоминать.
— Бояться? — свел брови Морти, немного напрягшись.
— Да! Именно, блядь! Я тебя боялся, Морти… Я так тебя боялся! А ты от меня не отлипал, ни Бет, ни Джерри тебе были, по большей части, до лампочки — только я… А я смотрел на тебя и думал… думал, что будет дальше… — прерывисто вздохнув, Рик закрыл лицо ладонями. — Я бы себе пр-эээсто не простил, если…
Он осекся, когда Морти накрыл его руки своими и сказал тоном, пожалуй, даже слишком серьезным для такого возраста:
— Не думай об этом.
Совет определенно был хорошим.
— Все уже в прошлом. Мы вместе. Все хорошо. Давай… давай нюхнем еще раз?
Кажется, его пиздюк умнел не по дням, а по часам.
Набрав пригоршню дури в ладонь, Рик буквально размазал ее по лицу, вытерся рукавом, рыгнул особо сочно и, обняв Морти за плечи, задал вопрос ему на ухо:
— Может, у тебя тоже есть постыдные тайны, а?..
Пацан покраснел, сглотнул и едва слышно сказал:
— Я дрочил на тебя в каждом помещении этого гребаного дома…
— Чего?!
Прыснув в кулак, Рик развернулся к Морти, всем своим видом показывая свою крайнюю заинтересованность.
— Д-эээ-вай, выкладывай, пес! Я жажду подробностей!
Ёрзая, как на иголках и пряча глаза в пол, мелкий извращенец начал каяться.
— Н-ну, как-то раз я н-нашел… обрывок одной старой фотографии, на которой был ты, и… начал интересоваться тобой, и потом мы познакомились, н-но… та фотография осталась у меня, и я…
Повисшая пауза в комментариях не нуждалась.
— После почти каждого приключения, б-быть с тобой рядом было так тяжело! И в туалете… и в душе, и… на кухне, в гостиной, во всех… во всех спальнях… даже в гараже! — Морти втянул голову в плечи, верно, думая, что Рик убьет его за рукоблудие в святая святых, да только тут они были квиты, ведь Рик занимался этим в лаборатории, думая о внуке, как минимум не реже. — И… и как-то раз я… я взял твой халат. Я должен был его постирать, но…
Рассказ об эротических похождениях родственной души повеселил Санчеза и, чего греха таить, он немного завелся.
— Я… я тоже боялся, — красный, как рак, Морти впервые за время своей истории поднял на него взгляд. — Всю подушку слезами промочил до нитки… Думал, что со мной что-то не то, что я сошел с ума, втюрившись в родного деда, а потом начал осознавать, что ты мой соулмейт. Что все правильно. Все так, как и должно быть…
“Все так, как и должно быть”, — повторил мысленно Рик, касаясь его губ своими.
Морти так просто и легко озвучил истину, от которой он безуспешно пытался отвертеться столько лет…
Кто они такие, чтобы спорить с законами этой ёбаной Вселенной, определившей их друг для друга?
Пожалуй, это можно было бы даже назвать рациональным.
— Зн-эээ-ешь, я был на одной планете, где женят всех со всеми. Вот вообще всех и вообще со всеми, — ухмыльнувшись, он взял Морти за руку и прижал его ладонь к своей щеке. — Кто знает, может, однажды и на этом пальце появится кольцо… Что ты на это скажешь, Мортимер Санчез?
Морти — к сожалению, пока еще Смит — явно растерялся от этих слов.
— Папа говорит, что нельзя жениться до тех пор, пока не закончишь колледж…
— Ха!
Коротко выразив все свое отношение к мнению зятя, Рик поймал мальчика в объятия.
— Ты больше слушай этого долбоклюя, что даже презик на выпускном надеть не додумался! И потом, Морти, какой колледж? Какой, к хуям, к-эээ-лледж? Да я здесь до сих пор только потому, что жду, когда ты наконец вырастешь!
Прижавшись губами к нежной, теплой коже за ухом внука, Рик изложил все свои планы на жизнь, которые, вообще-то, должны были быть сюрпризом.
— В тот день, когда ты станешь взрослым, я соберу вещи, сделаю портал, покажу средний палец этому ёбаному Джерри и уведу тебя с собой… И мы будем бороздить космос, Морти! Только ты и я! Никаких запретов, никакой морали — только мы и Вселенная! Рик и Морти на веки вечные!
— На веки вечные…
Мысли о счастливом будущем, полном приключений, только подстегнули Рика.
Целуя Морти, он вспомнил, как тот хорошенько бухнул всего несколько минут назад, и подумал, что это, да еще и в сочетании с наркотой, точно заставило пацана окосеть по полной…
Собственно, так оно и было.
— Мама…
Весь красный, с затуманившимся взглядом, Морти накрыл двумя пальцами губы, будто стремясь удержать ощущение от поцелуя как можно дольше — черт бы все побрал, почему же Рику хотелось смотреть на это вечно?
Но этого было мало.
Ему всегда было мало.
В тишине скрипнула закрываемая дверь.
— Рик?..
Малец до последнего строил из себя святую невинность, делая вид, будто ничего не понимает.
— Давай, — заговорщическим тоном прошептал ученый, снова касаясь его губ своими, только уже едва заметно. — По-быстрому, чих-пых, пока все спят…
Секс в доме, кишащем не в меру любопытными родственниками, можно было считать своего рода небольшим приключением.
И пусть в отношении некоторых, невежливо было бы показывать пальцем, работал протокол “Хранитель Тайны”, другие-то никуда не делись! Так что стоило ли отказываться от возможности лишний раз спокойно заняться кое-чем со своей родственной душой?
Рик презирал какие бы то ни было розовые сопли. Его точно нельзя было назвать принцем на белом коне или героем любовного романа, ему были чужды громкие признания и серенады под окном…
Но одна вещь все же была доступна его пониманию.
Так же просто и естественно, словно собрать какую-нибудь безумную машину, или напиться в хлам, или создать мир, или его же уничтожить…
Всего лишь часть его будней.
— О, боже…
Когда Санчез услышал об этом впервые, он долго ржал и не мог остановиться.
Мало того, что сама концепция соулмейтов в то время вызывала у него лишь здоровый научный скепсис, так еще и миф о том, что якобы характерная отметка может превратиться в дополнительную эрогенную зону, которая еще и будет реагировать только на того, кто ее оставил, не вызывал ничего, кроме желания поязвить над этой чушью как следует…
Вот только оказалось, что нихуя это был не миф и не чушь.
Рик давно проверил это и на себе, и на Морти, и теперь, едва только коснувшись татуировки кончиками пальцев и губами, уже видел, как мелкого от этого вштырило.
Кажется, он и в самом деле обдолбался.
Так сильно хотелось сорвать с него эту дурацкую пижаму и угомонить наконец пожар, разгоревшийся в крови, пожар, от которого было только одно спасение!
Морти смущенно отвернулся, прикусив нижнюю губу, как будто для него это было впервые, когда дедушка потянул вниз его штаны.
Холодный лунный свет равнодушно освещал всю эту экспозицию: голого подростка с бесстыдно раздвинутыми ногами и пожилого мужчину, что склонился над ним со вполне определенными намерениями…