Там было еще много чего про тапочки для гостей, сладкие пироги и чаепития, но я зависла на информации про «единокровного брата» и потому прослушала даже двусмысленные для моих ушей комплементы про «очаровательнейшие веснушки» на моем вытянувшемся лице. А лицо, действительно, вытянулось — вот ведь странный тип, мысленно недоумеваю я: «куда мы едем?», а в ответ — „к моему другу» и ни слова про родную сестру.
Шуршание конфетного фантика отвлекает меня от моих мыслей и я вижу, как Аксель Харль сует в рот жены развернутую конфету… Это что еще за обряд?! Боюсь, я округляю глаза.
Это ириска, — замечает мой взгляд мужчина и находит необходимым объяснить свое действие. — А иначе она нам и слова не даст вставить — у меня таких целый карман, — и он, действительно, демонстрирует мне пригоршню конфет, которые он выгребает из кармана своей спортивной куртки.
Я бросаю на Адриана встревоженный взгляд — не считает ли он такие действия своего друга издевательством над собственной сестрой… Судя по его невозмутимости, нет, не считает. Как странно… Между тем Анна пытается еще что-то донести до нас, упорно открывая рот и издавая некие нечленораздельные звуки, но коварная ириска упорно липнет к зубам и не дает ей продолжить свою захлебывающуюся возмущением речь.
Дорогая, говорить с полным ртом невежливо, — пеняет ей ее супруг, и та, сверкнув на него глазами, стремительно выходит из комнаты.
Пошла включить чайник, — поясняет мне ее муж, не переставая улыбаться. Похоже, для него все эти ириски в порядке вещей! Бедная женщина. Я настолько шокирована, что едва могу сохранить вежливое выражение лица…
Шарлотта, главное, не переставайте дышать, — снова шепчет рядом с моим ухом Адриан Зельцер, а потом тихонько подталкивает меня в спину. — Идите к Анне на кухне. Нам с Акселем надо кое-что обсудить…
Я, как самая послушная девочка в мире, иду в указанном направлении и нахожу хозяйку дома на кухне, как мне и сказал ее муж. Она беззаботно улыбается и даже тихонько напевает… Похоже, сумела-таки дожевать свою ириску!
А, Шарлотта, — приветствует она меня, подталкивая к кожаному стулу. — Присаживайся, дорогая, скоро будем пить чай. Что с тобой? — замечает она мое вытянутое лицо. — У тебя зуб болит? Голова? Месячные начались? — последнее она произносит почти шепотом.
А я только и могу, что отрицательно мотать головой, правда, мотать так отчаянно, что даже волосы летят во все стороны. Женщина смеривает меня удивленным взглядом, а потом вдруг расплывается в понимающей улыбке.
Вечно забываю, как это выглядит со стороны! — всплескивает она своими руками и плюхается на стул напротив меня. — Ты это, отомри уже… Ириски — это моя собственная идея, — добавляет она следом, — иначе, сама видишь, я могу болтать без умолку и с этим подчас нужно что-то делать. Ты не думай, что Аксель таким образом издевается надо мной, вовсе нет, он просто помогает мне вовремя остановиться. Ради нашего общего блага, скажу я тебе честно, — она многозначительно приподнимает свои бровки. — Так что не бери в голову — единственная беда, которая мне может грозить из-за этих конфет, — это поход к стоматологу (а я их жуть как боюсь!), но, знаешь, результат стоит того.
Судя по пышной фигурке моей собеседницы, неумеренное потребление ирисок грозит ей не только походом к стоматологу, размышляю я про себя, но и другими фигуроформирующими последствиями. Впрочем, не думаю, что она и сама не задумывается об этом… А, возможно, просто-напросто средиземноморские пираты любят пышнотелых блондинок с мальчишескими прическами! Как знать.
Ты это, лучше расскажи о себе, — продолжает тараторить она на едином дыхании. — Я никогда прежде не слышала о тебе, а тут — раз! — такой сюрприз: Адриан и ты — на нашем пороге. Ты ведь не его новая подружка, правда?
Я отрицательно машу головой. Вот ведь придумала тоже!
Я так сразу и подумала: это точно не подружка моего Адрианчика, сказала я себе, у него ведь эта… Франческа, — отчеканивает она по слогам. — Знакома с ней? — Я снова киваю головой. — Жуткая ведьмочка, между нами говоря. Хотя и красивая, зараза. Мне бы ее фигурку и чувство стиля — этого у нее не отнять. — Тут она окидывает меня быстрым, цепким взглядом: — Тебе-то волноваться нечего, ты и сама очень даже ничего, — вгоняет она меня в краску своей мгновенной оценкой. — Так кто ты Адриану? Новая секретарша?
Секретарша?! Праведные небеса, я мысленно закатываю глаза.