Пустяки, мне приятно сделать это для тебя, — отвечает он почти автоматически, так что я невольно задаюсь вопросом, уж не говорит ли он то же самое каждой из своих девушек, занимающих место на этом сидении. И тут же одергиваю себя: если и говорит — мне все равно, главное, что сейчас это обращено именно ко мне. И я краснею. А вы бы не покраснели, если бы на вас смотрел самый красивый парень на планете Земля? И смотрит-то как… Бедное мое сердце! Надо заметить, что Юлиан и остальные члены его семьи абсолютно не похожи друг на друга: если Алекс с отцом черноволосы и серо-зеленоглазы, то Юлиан блондин с голубыми глазами — я бы сказала, что он выделяется, словно гадкий утенок в среде себе подобных, только можно ли назвать такую красоту «гадкой»? Определенно, нет. Я с трудом могу отвести от него глаза…
Отец все время был с вами? — выводит меня из эстетического транса его вопрос.
Дда, дда, конечно, — заикаюсь я самым «очаровательным» образом. То, что он был не «с нами», а именно «со мной» я деликатно упускаю…
Как вам удалось его уломать? — снова интересуется парень с самой соблазнительной улыбкой на лице.
А мы его похитили, — ляпаю я, не подумав, слишком загипнотизированная этой самой соблазнительной улыбкой.
Похитили? — переспрашивает тот, насмешливо заламывая свою идеальную бровь. — Ну ты и шутница, Шарлотта Мейсер, повеселила.
Прав мой дедушка: иногда, чтобы обмануть, достаточно сказать правду, и я не спешу развеять Юлианово заблуждение… Нет, меня больше занимает тот факт, что он знает не только мое имя, но даже фамилию, а еще… кажется… он знает адрес моего дома. Мы как раз останавливаемся возле моего подъезда, и я удивленно вскидываюсь:
Откуда ты знаешь мой адрес?
У мальчиков свои секреты, — подмигивает мне голубой глаз, опушенный невероятно длинными рестницами.
И да, я снова краснею.
Я провожу тебя, — продолжает между тем Юлиан, и я не нахожу подходящих слов для протеста. — Помогу донести рюкзачок, — еще одно шаловливое подмигивание, которое заставляет мои ноги безвольно волочиться по замерзшей земле — парень моей мечты берет меня под руку. — Чтобы не поскользнулась.
Так мы и идем до самых моих дверей, и я едва нахожу в себе силы в нее постучать, настолько я парализована близостью Юлианова тела..
Разве ты живешь не одна? — отрывисто интересуется он, и я сиплю что-то про свою вторую жилицу, с которой мы снимаем квартиру на двоих.
Парень нервно проводит рукой по своим взлахмаченным волосам, а потом уже привычно улыбается, когда на порога появляется Изабель… Я еще размышляю над этой сменой настроений моего спутника, когда череда восхищенных вздохов и ахов сообщает мне о том, что моя новоиспеченная подруга познакомилась-таки с предметом всех девичьих грез… не только моих, как это легко заметить.
Боюсь, мне пора идти, — слышу я слова Юлиана Рупперта, и тот ретируется из нашей маленькой прихожей с невероятной скоростью. — Еще увидимся, Лотта, — он одаривает меня на прощанье очередным своим фирменным, как я догадываюсь, подмигиванием.
Спокойной ночи, — шепчу я в ответ.
Надеюсь, этой ночью тебе приснюсь я, — многозначительным шепотом отзывается на мое прощание голубоглазый парень, исчезая за лестничным поворотом.
Захлопываю дверь и припадаю к ней спиной.
Что это было? — округляет глаза Изабель, прижимая руку к своей обширной груди.
Не что, а кто, — поправляю автоматически, хотя сама задаюсь тем же вопросом: что ЭТО сейчас было? Флирт? Простая вежливость в стиле «аля-Юлиан, дамский угодник» или нечто иное, не поддающееся классификации?
Этот «не что, а кто» сейчас флиртовал с тобой! — хватает меня за руку моя визави. — Ты понимаешь это: сам Юлиан Рупперт сейчас флиртовал с тобой, Шарлоттой Мейсер, девчонкой со вторым размером груди, — произносит она по слогам, и меня перекашивает.
Боже, Изабель, как пошло, — по-стариковски ворчу я, хотя в уголках глаз уже начинают прорисовываться искринки вот-вот готового прорваться веселья.
Не ворчи! — одергивает она меня грозным голосом, а потом — вот те на! — заключает меня в свои мягкие объятия. — Поздравляю, подруга, ты сорвала джекпот, — говорит она мне умиленным голосом, почти готовая пустить слезу. — Ах ты ж моя героиня!
Я высвобождаюсь из ее объятий и с улыбкой произношу:
Не думаю, что увижу его снова. Поэтому не обольщайся слишком сильно!
Сплюнь! — хлопает она меня по руке. — А то сглазишь.
Я не суеверна.
Дура.
Сама знаю.
Да ну тебя!