Кстати о ней. Когда Астра уснула, привратник навестил её в компании нескольких служанок. Кажется, они должны были обработать её раны. А мне там делать было нечего. Поэтому меня вывели во двор, где располагалась аккуратная беседка, выполненная из совершенно незнакомой мне древесины: кольцевой рисунок на срезах напоминал звезду — такого в моем мире точно не было. Удивительно, но здесь было тепло, хотя это всего лишь «клетка» из досок. Интересно, дело в магии или у этого материала есть особые свойства?
— Вы справились. — Кюрэн, в отличие от своего слуги, совершенно не знаком с бесшумной ходьбой. Я услышал, что он идёт, шагов за пятнадцать, но до последнего делал вид, что не в курсе, — Вы поистине удивительный человек.
— Я просто объяснил ей, в чём она виновата. — получилось довольно резко. Не то, что бы у меня имелись стоящие причины недолюбливать именно его, но легче от этого не становится. Заскрипел один из стульев — отец Астры сел прямо передо мной.
— Так значит, моя дочь всё–таки провинилась…
— Только перед собой. Она нарушила данное вам слово, ожидая, что «переросла» опасения родителя, но оказалась совершенно беспомощна из–за того, что не сделала этого раньше. Вот в чём она себя винила. И заслужено, я считаю. — не знаю, кажется ли мне, но Кюрэн как будто бы стал ещё более «безжизненным». Это что, печаль?
— Я не нравлюсь вам, верно? — глава семейства Накири улыбнулся. Его взгляд был устремлён куда–то вдаль, — Не бойтесь говорить прямо. Меня многие недолюбливают: мой тесть, моя жена и все их Охотники. Даже мой верный Досу считает, что я слишком вял и недостаточно внимания уделяю родовому промыслу. Уверен, многие думают, что я родился и вырос в идеальных условиях, получив в своё распоряжение прибыльное дело, власть и уважение, при этом ничего никому не отдавая взамен и даже толком не стараясь. И они будут правы. Я абсолютно такой.
Мне нечего было на это ответить. Наверное, кто–то другой на моём месте был бы зол. Родился с серебряной ложкой во рту, совершенно не стремится к чему–то. В мире, где многие из кожи вон лезут, чтобы однажды дробить скалы голыми руками, такой образ жизни наверняка осудят. А ведь жена Кюрэна из Охотников, так, на минуточку. Почему же меня это не трогает? Думаю, дело в том, что там, где я жил раньше, таких людей гораздо, гораздо больше. Да и вообще, вовсе не об этом я хочу с ним разговаривать.
— Вы не хотели, чтобы ваша дочь подвергала себя опасности, в то же время пытаясь угодить её желаниям. Многие родители поступают похожим образом. Вы не хуже других.
— Очень приятно слышать такое от человека, которого моя дочь уважает больше меня, — на лице Кюрэна снова появилась улыбка. Теперь он, кажется, потешается над моим удивлённым лицом, — Но вы не совсем правы. Знаете, мне действительно совсем неинтересны все эти сражения с чудовищами и зверьми, да и рубка дров — тоже не самое увлекательное занятие. И так было всю мою жизнь: что бы я не делал, мне было либо скучно, либо лениво. Честно говоря, даже в первую брачную ночь я не очень–то старался.
Э–э–э… Мне следует воспринять это как шутку и посмеяться? Или у нас тут что–то вроде исповеди?
— Даже во время беременности моей жены я не был очень заинтересован в том, кого она родит. Всё изменилось, когда это произошло. — и тут случилось чудо. Впервые за всё время знакомства с человеком, что, кажется, вообще не принадлежит этому миру, я увидел на его лице настоящую радость. И гордость, — Астра родилась очень слабым ребёнком. Мой тесть, присутствовавший при родах, был крайне разочарован: слабая кровь Накири лишила его сильного внука. Жена с теплотой отнеслась к дочери, но, пожалуй, была огорчена тем, что не смогла оправдать ожиданий своего отца. А я… Я был в полнейшем восторге. Каждый крик, движение и даже вздох — всё это вызывало у меня интерес, которого мне не доводилось испытывать никогда прежде! Тогда–то я и решил, что сделаю всё, чтобы эта девочка стала счастливой.
Закончив очередную часть своего монолога, Кюрэн взглянул на одно из окон. Готов поспорить, это комната Астры. И если минутой раньше её отец был преисполнен радости, то сейчас его сердце снова заполнила печаль.
— Вы хотели, чтобы вашей дочери ничего не угрожало. — даже не знаю, что ещё могу сказать, кроме этого. И всё же говорю, — Уверяю вас, нет никаких гарантий, что, даже будучи самой сильной из моих студентов, Астра не была бы покалечена. Это могло произойти в учебном Подземелье, во время рейда или просто в стычке с другим Покорителем. Да, это шло вразрез с её желаниями, но вы хотели поступить как подобает хорошему отцу.