А затем слуги тьмы бросились на него. Темные силуэты, крича и визжа облепили мужчину черным комком. Зал наполнился какофонией ужасающих звуков. Первым моим порывом было сбежать отсюда настолько быстро, насколько это вообще возможно. И я уже дернулась с места, потому что этот животный ужас был сильнее меня, но затем вдруг раздался рокочущий голос:
— Знаешь, что происходит, сестра хозяина?
Малькут.
Он возник рядом и следил за мной своими невидимыми глазами. Но я буквально всей кожей ощущала его взгляд.
Я перевела дыхание, до боли впилась ногтями в ладони и кивнула.
— Знаю.
— Тогда почему ты стоишь здесь, а не у алтаря? Это ты всему виной, — зашипел на меня демон.
Я сглотнула и посмотрела на него.
— Ты предвидел, что так будет, — произнесла я, убедившись в своей гипотезе.
— Конечно. Слишком много света родилось в душе того, кто завещал свою жизнь тьме, — с явным недовольством отозвался Малькут.
— Тогда почему ты не сказал ему заранее? — прищурилась я.
— А почему не сказала ты? — в голосе демона послышалась насмешка. — Ты мне не нравишься, Святая. Но мы хотим для хозяина одного. Так, сделай это.
Я бросила взгляд на плотное кольцо теней, окружавшее Ридриха. Медлить было нельзя. Алтарь маячил впереди, и я добралась до него за считанные секунды.
Поставив перед собой серебряный кубок, я взяла кинжал, готовясь к боли.
История проклятого рода Абенаж до мурашек трагична. Именно в этом месте, в этом замке давний предок Ридриха пообещал служить тьме и получил силы, против которых не может выставить ни одна армия, а взамен заплатил несоизмеримо высокую цену.
Я сделала короткий вдох и на выдохе резанула ладонь острым лезвием. Вспышка боли выбила воздух из лёгких, а в следующем мгновение тёплая кровь тонкой струйкой потекла в серебряный кубок.
Мои мысли были в настоящем хаосе.
С одной стороны, я правда надеялась, что это жертва не понадобится, что в душе Ридриха не поселилось достаточно светлых чувств, которые противоречили бы его тёмный природе.
Но с другой - если сейчас он сражался с тенями, значит, проросшие в его сердце эмоции были достаточно сильны, чтобы рассердить тьму. И осознание этого… Осознание этого вызывало желание бухнуться на колени и завыть от безысходности.
Неужели я правда своими руками должна была разрушить то, что трепетно взращивала десять лет?
Нет, все правильно. Так и должно было быть. В глубине души я всегда осознавала, что примерно так все и закончится, просто не признавалась себе в этом.
С самого начала я знала, что нам предстоит расстаться. И с самого начала полагала, что все чувства Ридриха, испытываемые им к его младшей сестрёнке, бесследно исчезнут, едва наступят события основного сюжета.
Иначе и быть не могло. Всё возвращалось на круги своя, и я ничего не собиралась с этим делать.
Схватив кубок, я наступила на горло своим чувствам и решительно двинулась в сторону клубка теней, терзающих Ридриха.
Я не делала ничего плохого. Я собиралась его спасти. Он еще встретит Кементину, и она подарит ему много света. По крайней мере, в книге именно главная героиня стала причиной того, что во время таинства тьма ополчилась против Ридриха.
У брата все еще оставались драгоценные воспоминания о матери. А то, что было между нами, все эти крошечные и значительные моменты нашей жизни… Все это неважно. Я ведь очаровывала его лишь для того, чтобы спастись. Шкурный интерес и не более того.
А тебе, сердце, лучше заткнуться и перестать кровоточить. Что ты тут устраиваешь?! Мы с самого начала так и хотели поступить! Мы знали, что нам не быть вместе.
Вспомнив уроки наставника и отца, я обратилась к своей божественной энергии, и тени, визжа и шипя, стали расступаться передо мной, обжигаясь о мою силу. Слуги тьмы отступали одним за другим, пока, наконец, передо мной не предстал Ридрих.
Он еле стоял на ногах. Его кожа было мертвенно бледной, а лицо покрывала испарина. Но мужчина все еще боролся. Его челюсти были плотно сжаты, а подбородок упрямо вздернут.
— Брат… — позвала я.
— Азалия. Уходи отсюда. Убирайся, сейчас же, — процедил он сквозь зубы.
Даже в такой момент Ридрих думал обо мне. Я и правда проделала отличную работу за десять лет. Грудь при этой мысли пронзило болью.
Я шагнула вплотную к Ридриху, а потом приподняла его подбородок, пачкая лицо кровью из раны, и приложила к его губам кубок.
— Пей.
— Что это? Азалия, уходи немедленно, — холодно приказал он, отворачиваясь.
Я зажмурилась.
Боже, почему я должна эта делать?
— Ридрих, ты мне доверяешь? — прошептала я, ощущая, как эмоции сдавили горло.
Он промолчал, и я кивнула.
— Выпей, умоляю тебя.
И тогда, окончательно разбивая мое сердце, мужчина разомкнул губы, и я тут же влила ему в рот свою кровь из кубка. В это же мгновение тени замерли, а брат распахнул глаза, впиваясь в меня недовольным взглядом.
— Что ты… — начал он, щурясь.
Я печально улыбнулась и, поднявшись на носочки, оставила поцелуй на его лбу.
Это было прощание.
Как сотни лет назад сделал его предок, Ридрих испил из серебряного кубка крови той, что породила свет в его сердце. Жертва была принесена и ей стали те светлый и теплые чувства, которые испытывал ко мне брат. Они были положены на алтарь тьмы, и та тут же слизала их жадным до тепла языком.
Понимание мелькнуло в глазах брата, а следом пришла ярость.
— Азалия! Я говорил тебе…
— Прости, но я и правда не причинила вреда ни себе, ни тебе. Хотя этот мой поступок ты, возможно, и не одобрил бы, — прошептала я, отходя. — Прости, брат, но теперь ты свободен.
Сверкнув глазами, Ридрих хотел было шагнуть за мной, но духи, который желали растерзать его на мелкие частички еще несколько мгновений назад, шевельнулись, заулюлюкали, а затем одним мощным черным потоком вошли ему в грудь.
Лицо мужчины перекосилось от боли, и его выгнуло дугой.
— Да, хозяин! Давайте же, позвольте тьме слиться с вами! — пробасил, возникший рядом со мной Малькут, чуть ли не с маниакальным восторгом наблюдая за ходом таинства.
А я с ослабевшими руками сделала шаг назад, не в силах поверить, что действительно это сделала.
Остекленевшим взглядом я следила за завершением ритуала и лишь на сотые доли процентов осознала, что все происходило в реальности. А затем все стихло.
Набравшись решимости, я подняла голову и тут же встретилась с холодным и колючим взглядом брата.
— Я отрежу тебе язык и вырву глаза, если ты хоть кому-то проболтаешься о том, что видела здесь, — произнес он.
Я поджала губы.
Давно он со мной так не разговаривал… А это, оказывается, ранит.
— Поняла, брат, — ответила я тихо.
И почувствовала, как метка на запястье начала гореть. Наш договор был исполнен. Теперь меня ничто от него не защищало.
— Не называй меня так, — резко оборвал меня он. А потом втянул в себя воздух и сморщился. — От тебя разит светом. Убирайся. И не попадайся мне на глаза.
Чего-то такого я и ожидала, хотя на душе все равно стало так паршиво, что хоть вой.
— Да, — пробормотала я и, развернувшись, почти побежала к чернеющему проходу коридора, ведущего на поверхность.
В кромешной темноте я то и дело спотыкалась и едва успевала удержать равновесие, хватаясь за стенку, и мозг с мазохистическим наслаждением тут же напомнил мне о теплой ладони Ридриха, за которую я держалась по пути сюда.
Меня будто ударили под дых, и из груди выбили воздух. Я знала, что будет тяжело, но почему никто не сказал мне, что настолько?
Как могла я загоняла обратно слезы и упрямо шла вперед, не останавливаясь.
Это временно. Потом будет легче. Обязательно будет. Я же… Я же не по настоящему была в него влюблена или что-то такое. Я просто заигралась в милую младшую сестричку.