Ты смотри-ка… Говорила убедительно. Главная героиня все же, должна соответствовать. Мне для полноты картины только попкорна не хватало.
— Я велел тебе повторить, — произнес Ридрих, и от тона его голоса пупырчатые мурашки поползли по коже даже у меня.
— Конечно, простите! — пролепетала девушка в притворном испуге.
Хотя, кто знает? Испугалась, может, и по-настоящему.
— Я сказала, что передала любовное послание госпожи его величеству императору Регори.
— А ты откуда знаешь, что оно любовное, читала что ли? — уточнила я из чистого любопытства.
Интересно же, что там у нее за история придумана!
— Госпожа, смилуйтесь! — выдала Кементина и бухнулась на колени. — Вы же сами диктовали мне, что писать, чтобы сейр Абенаж не распознал ваш почерк! Как же мне не знать, любовное это послание или нет!
О, как. Вот, что называется «актриса без Оскара». А складно-то как! Интересно, она сама придумала или это совместное творчество с Адэйном?
Но видимо я как обычно невольно подлила масла в полыхающий костер.
Мгновение. И вот главная героиня уже оказалась вздернутой в воздух, отчаянно пытаясь сделать вдох и выпучивая глаза. Ее руки и ноги захватила тьма и стала тянуть их в разные стороны. Из горла девушки вырвался нечеловеческий крик боли.
— Еще раз, — бросил Ридрих, безразлично наблюдая за ее страданиями. — Правду.
— Это правда, — кое-как выдавила Кементина со слезами в прекрасных рубиновых глазах. — Госпожа велела…
Но договорить она не сумела, потому что с ее с губ сорвался новый вопль.
— Еще раз, — скомандовал мужчина, прожигая девушку взглядом.
Главная героиня в ответ смогла лишь закричать. И тут у нее уже хватило ума понять, что своим спектаклем она никого не убедила, а потому ей оставалось только давать заднюю.
— Простите… Я соврала. Пожалуйста, отпустите… — выдохнула она, роняя крокодильи слезы.
Я почти прониклась. Почти.
Кементина рухнула на пол, жадно хватая ртом воздух и не в силах даже подняться на четвереньки.
— У тебя был шанс, — произнес Ридрих. — Ты его упустила. Отправишься на корм демону.
— Нет! — воскликнула Кементина, глядя на мужчину с чистейшим ужасом во взгляде. — Молю! Я оступилась! Прошу, пощадите! Еще один шанс…
У меня на душе стало неспокойно. Я все еще понятия не имела, что будет с миром, если убить в нем главных героев. И хотя мне не нравилось вмешиваться в правосудие Ридриха уже второй раз, но и случайной гибели Вселенной допустить тоже не могла.
Я села ровнее на кровати и осторожно позвала:
— Ридрих…
— Говори, — холодно сказал он, не поворачивая ко мне головы.
— Если отправить ее на казнь завтра и приказать публично выразить одобрение… Это помогло бы людям быстрее смириться… Она ведь должна была стать следующей королевой…
И хотя мое предложение спасало ей жизнь, ужас во взгляде девушки лишь возрос. И не удивительно, она ведь хотела помочь Адэйну свергнуть иго империи. Но как ей потом смотреть в глаза народу, если до этого она высказывала одобрение жестоким действиям Ридриха? С поддержкой людей можно будет попрощаться.
Мужчина обернулся ко мне и пронзил внимательным взглядом.
— Уже второй раз ее спасаешь. Зачем?
— Она - ключ к сбежавшему принцу. Потом можно будет использовать ее, как наживку, — использовала я заранее припасенный ответ, который был даже не ложью, а частичной правдой.
— Пусть так, — дернул он подбородком и отвернулся.
А затем из углов полезли тени, которые подхватили начавшую брыкаться от страха девушку, и вытурили за дверь. Оставалось лишь надеяться на то, что Ридрих решил ее все же не убивать.
Казалось бы, напряженный момент миновал, но вдруг мужчина пошатнулся.
Это еще что такое?!
Страх в перемешку с беспокойством сковали грудь раньше, чем я успела что-то сообразить, и они же вытолкнули меня из постели и заставили броситься к Ридриху, но я замерла, услышав:
— Не подходи.
Застыв на расстоянии от него в каких-то жалкие пару шагов, я наблюдала за тем, как он сжал челюсти, стиснул пальцы в кулаки, а затем резко развернулся, рывком распахнул дверь, разделяющие наши спальни, и закрыл ее.
Послышался звук щелкнувшего дверного замка, а затем чудовищный грохот, вызвавший табун мурашек на коже. Я бросилась к проходу.
— Ридрих…
— Убирайся! — велел он мне, и тут же в стену ударило что-то тяжелое.
Со стороны его комнаты стала расползаться ужасающая и удушающая аура тьмы. И с каждым новым грохотом, с каждым новым ударом мое сердце обрывалось и летело куда-то вниз, сжимаясь от боли. Я невидящим взглядом смотрела на разделяющую нас дверь и все отчетливее понимала, что Малькут был прав.