Мои губы сложились в довольную усмешку.
— Нет, Несси… — ответила я своей горничной. — Оставим, как есть.
Идем ва-банк. Пан, или пропал. Посмотрим, как ты отреагируешь на этот образ, братец.
Лакеи в парадных ливреях открыли передо мной двустворчатые высокие двери, и я вышла на балкон, с которого в зал вела широкая лестница укрытая алым ковром.
Мне хотелось убедиться, что все было подготовлено, как надо, а потому мне нужна была хорошая точка обзора. И без лишней скромности стоит заметить, что постаралась я на славу.
Кажется, гости более, чем наслаждались торжеством. Лакеи разносили небольшие канапе и шампанское, музыканты играли вальс, а в центре зала танцевали яркие пары.
Хотя кого я обманывала? Все это занимало мое внимание не больше нескольких минут, которых хватило, чтобы оценить обстановку. Почти тут же я нашла взглядом одного единственного человека в зале, который действительно имел значение.
Ридрих, закинув ногу на ногу, с безразличным выражением лица восседал на троне, размеренно барабаня длинными пальцами по подлокотнику. Его волосы сегодня были убраны назад, открывая острые черты лица. Вместо камзола на нем был военный мундир из дорогого черного сукна с золотыми эполетами, и это выглядело на нем так неприлично хорошо, словно было придумано специально для него. Насколько я могла видеть, ко всему этому великолепию прилагался еще и черный плащ, и ради всеобщего женского блага Ридриху было лучше не вставать. Слишком уж это опасное и сбивающее с толку зрелище.
Что ж… Все, что хотела увидеть, я увидела. Пора было присоединяться к торжеству. Подобрав подол юбки, я шагнула на первую ступень и почувствовала это - внимательный, пробирающий до дрожи взгляд, от которого было ни спрятаться, ни убежать, да и… Признаться честно, бежать не хотелось.
Уголки рта приподнялись в намеке на улыбку. Я подняла голову и встретилась с черными глазами мужчины. И… Господи-ты-боже-мой, спаси нас грешных… Что творилось в этом взгляде…
Мое сердце, сбившись с ритма, помчалось к своему стеллажу с настойками, сгребая все под чистую, чтобы хоть как-то пережить это мгновение. Разум с визгом нажал по тормозам и стал судорожно искать руль. Он кричал мне о том, что нужно было разворачиваться. Впереди пропасть.
Но ведь всегда приятно упасть на пару уровней в бездну, особенно если на дне тебя ждали, не правда ли?
Мурашками по коже я ощутила распирающий Ридриха гнев. Но если бы дело было только в нем… О, нет, в углубившемся мрачном взгляде злость была лишь верхушкой айсберга, а там, под бушующей поверхностью воды разверзался ад, кипящий сотнями оттенками запретных чувств.
Внутри меня все вибрировало, чувства накрывали с головой, и стоять на месте было просто невозможно. Я сделала еще шаг, и Ридрих, прищурившись, поднялся, не спуская с меня взгляда.
По венам прошлась волна предвкушения, смешиваясь с кровью и ускоряя тем и без того колотящегося сердца. Что ты сделаешь, хороший мой? Удиви меня.
Гости, видя, что внимание виновника торжества направлено в сторону лестницы, тоже стали оборачиваться, желая удовлетворить любопытство, и находили взглядом меня. Головы поворачивались одна за другой, по залу пронеслась волна шепотков. Но кажется, это лишь сильнее разозлило эрцгерцога.
Моя улыбка стала шире.
Не все равно. Ему не все равно, черт побери!
Вдруг музыка стихла. А затем по залу разнесся угрожающий приказ:
— На колени.
Люди даже не помышляли о неповиновении. Кто-то танцевал, кто-то стоял у стены, кто-то наслаждался шампанским, но все, как один, тут же опустились на пол, низко склонив голову. Мгновение, и зал погрузился в могильную тишину. Атмосфера торжества и праздника в миг сменилась напряжением и страхом.
Уверена, гости гадали, кто осмелился разгневать монстра империи. Но я не испытывала ни капли вины. С легкой улыбкой на губах я двинулась к нему навстречу. Шаг. Еще шаг. Ступенька, еще одна…
Расстояние между нами медленно сокращалось. И чем ближе мы были друг к другу, тем сильнее колотилось в груди сердце. Оно словно пыталось проделать дыру в ребрах и вырваться наружу, чтобы броситься к объекту своего воздыхания. Я его судить не могла. Даже и не знаю, что саму меня удерживало от того, чтобы не слететь по ступенькам прямо в руки к Ридриху. Наверное, Кементина, которая нависала над нами, как Дамоклов меч.
Воспоминание о героине неприятно заворошилось в груди. А потому, когда я сошла с последней ступени и склонилась в реверансе, опуская голову, тон моего голоса прозвучал несколько холоднее, чем планировалось: