Отец Маэль просиял:
– Сам Господь послал мне вас!
– Вряд ли Господь занимается подобными мелочами.
– Значит, это сделала святая Урсула… или святой Бреннан, просветитель Фораннана и патрон нашего монастыря… у доброго Господа святых много… Книжные люди! Приезжие, верно, но все люди книги – братья.
Оливер опасался, что Селия брякнет: «И сестры», но она промолчала, хотя могла выставить в свое оправдание как преподобную Урсулу (именно так ее величали обычно, дабы отличить от Урсулы-великомученицы), так и их в некотором роде соседку по улице Екатерину Александрийскую.
– Идемте же! – заторопил их отец Маэль. – Это недалеко, в городских стенах.
Они двинулись по улице. Оливер и отец Маэль почти не умолкали. Они сравнили трактат Урсулы Скельской с творениями Мейстера Экхарта и дружно объяснились во взаимной нелюбви к «Роману о Розе», в особенности второй его части. Селия помалкивала, изредка вставляя односложные реплики. Отец Маэль сетовал на то, что Фораннан, город древний и просвещенный, до сих пор не имеет университета, в то время как иные потомки северных варваров уже об этом позаботились. Монастырские школы и библиотеки, разумеется, стремятся исправить положение. Самые ценные и… как бы это сказать… несколько двусмысленные для непросвещенных умов манускрипты, вроде «Лоции», хранятся под спудом, но ко многим книгам для мирян, алчущих света знаний, доступ открыт. Это прежде всего сочинения компилятивные, собрания общих сведений, наподобие «Великого Зерцала» или «Суммы Императора» Германа Тримейнского, что являет собою неоценимый источник знаний по морали и праву. Книги по истории, древней и новой, их постоянно переписывают и приобретают… Вот вскорости должны привезти из столицы «Деяния Людовика Святого»…
Тут Оливер опамятовался и вспомнил, зачем вообще завел этот разговор. Он получал от него искреннее удовольствие, но все-таки начинал его с определенной целью.
– Отец Маэль, мы уже как-то с другом обсуждали этот вопрос – едва ли не всякий, кто пожелает, может изучить историю других стран, даже ныне не существующих, а вот книг по истории империи не хватает. Как вы в своем монастыре к этому относитесь?
– О, такие книги мы приобретаем в первую очередь… если они не еретические, – поспешил добавить библиотекарь.
– У нас есть список с неканонического варианта «Крещения эрдов», не желаете ли приобрести?
– Любопытно… Конечно, «Крещение эрдов» было бы более уместно в Эрденоне, но, раз это неканонический список… А, вот мы и пришли!
Они оказались у стены из песчаника, из-за которой выступали стрельчатые арки и шпиль монастырской церкви.
– Друзья мои, я бы рад сразу ответить вам «да», но, как легко догадаться, монастырской казной ведаю не я. Надеюсь, мне удастся уговорить приора – он человек широких мыслей и действий…
Отец Маэль остановился у тяжелых врат, обитых медью, и забарабанил. Не открывали долго.
– Давайте я, – предложил Оливер и шарахнул по воротам.
Тягучий бас возгласил:
– Шляетесь в город на ночь глядя, ну и ночуйте за воротами, христопродавцы!
– Луигне, Луигне, это я, отец библиотекарь!
В воротах открылась дверь, выглянул обширный телом привратник с бельмом на левом глазу.
– Припозднились вы нынче, – зевая, сообщил он. – Я уже решил – ни за что открывать не стану, пусть наши шкодники в рясах хоть лоб себе о ворота разобьют, задремал себе, а вы меня разбудили… Этих бродяг вы, что ли, в странноприимный дом приволокли?
– Это не бродяги, Луигне, а благородные и ученые люди, которые великодушно избавили меня от неприятностей в пути и согласились проводить. Но может быть, – он оглянулся на Селию с Оливером, – вы и в самом деле переночуете на монастырском подворье?
– Нет, отец, – ответил Оливер, – благодарим, но у нас есть место для ночлега.
– Однако ж нужно решить вопрос о вашем списке. Завтра с утра я постараюсь переговорить с приором и сообщу вам его решение. Вас не затруднит прийти между полуднем и вечерней?
– Конечно.
– Да, запомни, Луигне, эти господа придут завтра, их имена Оливер и Арм, – Арм, я не перепутал? Ты их впустишь и проводишь в библиотеку.
– Придут они, как же, – хихикнул привратник, – есть, кроме вас, охотники в карнавальные дни по библиотекам сидеть?
– Благослови вас Господь, добрые друзья мои!
Дверь захлопнулась. Оливер и Селия Двинулись назад.
– Еще один полоумный старец? – спросила она.
– Нет, по-моему, этот старец в своем уме.
– Однако ты был с ним еще менее откровенен, чем со Сторверком.
– А то тебе нужно объяснять почему.
– Не нужно. Какой он ни есть карнавал, но любому монастырскому свободомыслию есть пределы.
Обогнув монастырь, они вышли на улицу, которая показалась им знакомой. В самом деле, это была улица Светлой Бронзы, что вела к площади Айге, а уж оттуда до «Хрустальной башни» дорогу они изучили.
– Ты меня осуждаешь, что я втравил тебя в новую авантюру?
– Нет. Ты поступил не глупее, чем я на площади.
– Я, наверное, и рассуждал тогда, как ты на площади. Нам нужны деньги… и все было так понятно, так знакомо… А сейчас, задним умом, испугался. Ведь отец Маэль, хоть и книжник, как я, но – человек Церкви. А именно Церковь преследует тебя.
– Если бы вся Церковь состояла из сплошного Трибунала, люди бы давно вымерли. А все-таки, ты правда решил продать свой список? Он же нужен для твоей книги.
– Вовсе нет. Я его и переписывал для продажи. А то, что нужно для работы, скопировал дополнительно. Как раз в той деревне, куда пришел конвой с «тримейнской еретичкой». Так что единственно, почему мне будет грустно его продавать… если бы не список, мы, может, и не встретились бы никогда…
– И твоей жизни ничто бы не угрожало.
– Жизнь человека, который бродит по дорогам, – всегда недорого стоит. И потом, мы все-таки встретились. Судьба так решила. – Что-то часто я стала слышать нечто подобное. Вчера Сторверк заявил про руку судьбы. А сегодня этот монах – что нас послал ему Господь. Ты тоже веришь, что все происходящее с нами предопределено?
– Не знаю. Но в судьбу верю.
Ему почему-то померещилось, что его слова ее огорчили, хотя в этой маске, затененной капюшоном плаща, и не такое могло показаться.
– Не нужно тебе завтра ходить в библиотеку. Все равно переговоры буду вести я.
– Нет. – Тон ее был категоричен. – Я пойду вместе с тобой.
– Но в монастыре тебе наверняка придется снять маску.
– Ну и что? Отец Маэль – не Вальтарий, он не будет смотреть мне в лицо. – Послышался смешок. – Если же я ошибаюсь, и этот смиренный инок – второй Вальтарий… то так будет даже интереснее.
Оливер все же не был уверен, что они не совершают ошибки, направляясь в монастырь вместе. Он не имел права подвергать Селию лишнему риску. Однако они уже привыкли ходить по лезвию… и если она будет вести себя разумно, как вчера… но что в их жизни разумно и что – безумно?
Им открыл вчерашний Луигне и, бубня: «Ага, отца Маэля дружки… он бы нищих схоларов со всех концов империи к себе приволок, и ну про книжки трещать…» – провел их по монастырю. Был он, похоже, стар – монастырь, а не Луигне, несмотря на то, что и Луигне не был юношей, и даже древен, и, очевидно, закладывался за стенами города, но с тех пор Фораннан расширил свои пределы и обитель не раз подвергалась перестройке. Об этом можно было судить по монастырской церкви, которая первоначально представляла собой простую вытянутую базилику с трансептом и хором, но затем обогатилась пристроенными капеллами и залом капитула, башней со шпилем, а по входному порталу галереей с мозаичными колоннами. Все это, как ни странно, не резало глаз, а скорее дополняло друг друга.
Пройдя внутренние двери, они миновали жилище приора, новициант и школу, рядом с которой и располагалась библиотека (странноприимный дом, кухня, трапезная, дормиторий и больница по другую сторону церкви). Народу встречалось им на улице мало, впрочем, можно было предположить, что еще не кончилось время обеда.
Войдя в скрипторий, Оливер снова подивился свободе здешних нравов. Вчерашние слова отца Маэля о том, что «никого не застать», он воспринял как свойственное карнавалу преувеличение, но тот сказал чистую правду. Столы и пюпитры пылились в небрежении – время праздничной свободы близилось к концу, и монахи спешили догулять свое.