Сделав круг по городу, к вечеру они вернулись в порт. В эту пору обычная рабочая суматоха уже замирала, и можно было идти, не опасаясь, что тебя сшибут тачкой или бочонком. Только припоздавшие комиссионеры еще болтались возле кораблей, и компании матросов направлялись к веселым домам и кабакам, зажигавшим, несмотря на Великий пост, свои фонари.
Когда они вошли в каюту Сторверка, и сам капитан, и оба присных его были уже там. Не требовалось большой наблюдательности, чтобы заметить – между ними что-то произошло. Все трое никогда не отличались многословием, но сейчас они лишь изредка обменивались краткими репликами, и то потому, что, сидя за совместной трапезой, трудно сохранять полнейшее молчание. Ужин, который подал Стивен, вернувшийся несколько раньше, состоявший из маринованных угрей, сыра и пирога с печеными яблоками, был съеден скоро, ибо Селия с Оливером, не желая встревать в ссору, или что там могло быть, чувствовали себя неловко и стремились побыстрее уйти. Но этого им сделать не удалось.
Не успел Оливер подняться из-за стола, как Датан цепко схватил его за рукав:
– Скажи хоть ты ему! Родственник ты или нет!
Оливер уже подмечал, что многие в команде упорно считают их с Селией дальней родней капитана.
Сторверк, вместо того чтобы опровергнуть это утверждение, процедил:
– Не мешайся не в свое дело, Датан.
– Почему не мое? Черт знает, во что ты нас всех втравишь!
– Струсил?
– А если да? Не за себя ведь и не за тебя – за корабль! Он мне, может, дороже твоего…
Оливер оглянулся на Родри, но тот благоразумно помалкивал, скребя ножом по тарелке.
– Может, мне уйти? – спросила Селия.
– Сиди уж, – пробормотал Сторверк. Вздохнул и начал рассказывать, прерываемый раздраженными замечаниями Датана.
Как и догадывался Оливер, после удара, нанесенного его торговле несским мятежом, в Скеле Сторверк предполагал поправить дела главным образом за счет закупки знаменитого скельского бархата, стоимость которого на Севере резко возрастала. Однако здесь его постигла новая неудача. Купеческая гильдия, фактически державшая власть в городе, совсем недавно добилась от магистрата постановления, запрещавшего приезжим купцам закупать бархат у кого-либо, кроме самой гильдии, забиравшей его непосредственно у ткачей. Соответственно к цене бархата добавлялся процент за посредничество в пользу гильдии, и был он, по словам Сторверка, столь высок, что всякая выгода от перепродажи испарялась. То есть если бы не недавние убытки, он бы, может, и позволил себе раскошелиться, но теперь это – прямой путь к разорению, Сторверк попробовал было обратиться прямо к ткачам, которым установленная гильдией монополия также была невыгодна, но старшин цехов явно купили, а остальных явно запугали, так что ничего из этого не вышло. Вот так, господа и друзья мои. Но не таков человек Сторверк Брекинг, чтобы сразу сдаваться. Обломавшись вчера, сегодня он продолжил свои хождения по обиженным и приниженным гильдией и повстречал одного небогатого негоцианта, из тех, кому запрет торговать помимо гильдии больно ударил по кошельку. Он предпочитает сбыть товар Сторверку, чем отдавать его почти задаром своим более хищным собратьям. Разумеется, это придется сделать втайне, чтобы ни гильдия, ни ее цепная собака Лига ни о чем не пронюхали. Поэтому назавтра Сторверк должен встретиться с ним снова, дабы обговорить условия, при которых приказчики этого Якоба Васта доставят товар на «Холле», и только тогда он, Сторверк, расплатится – он еще не сошел с ума, дабы в подобных обстоятельствах платить задаток, хоть и видел образцы.
– Погоди, погоди, – сказал Оливер. – А как же твое золотое правило никогда не нарушать закон?
– А я и не собираюсь его нарушать. Это они его нарушили со своим грабительским процентом! Ни в одном городе империи такого закона нет, и я не буду его исполнять!
– Ну вот, опять завел, – с тоской произнес Датан. – А если это фискал Лиги?
– Не бывает среди моряков фискалов. Даже в Лиге.
– На кораблях точно не бывает, а среди портовых найдутся. И притащишь на «Холле» неизвестно кого…
– Да говорю я тебе, дурья башка, он мне на верных людей ссылался. И образцы показывал…
– Ссылался! Сослаться я тоже могу – хоть на императора, хоть на Папу!
– Мне это тоже не нравится, Сторверк… – начал было Оливер.
– А по мне, так пусть идет, – тихо уронила Селия. – Ежели это ловушка, так у Сторверка и денег с собой не будет, и договор на словах, не писаный, значит, и доказательств никаких…
Датан возмущенно распахнул рот, но так и замер, потому что Родри под столом ткнул его кулаком в бок: «Молчи!»
– Где ты, говоришь, с ним встретиться собирался? – продолжала Селия.
– В «Красноперке».
– Вот и ладно, будем знать, где тебя искать в случае чего. А теперь и в самом деле пора расходиться, а то сидим, как последнюю ночь на свете живем…
Они вышли из каюты. Датан последовал за ними. Он урчал от ярости, и если бы не присутствие Оливера, принялся бы Селию трясти.
– Это что значит? Ты для чего капитана подначиваешь?
Она посмотрела на него холодно:
– То и значит, что ты, конечно, прав. Только Сторверка останавливать нельзя. Он сейчас все сделает наперекор советам.
– И к чему ты клонишь?
– Вон Родри понял. Пусть идет в этот кабак. Но не один.
– Да я уж сколько раз повторял ему – возьми меня или хоть кого из команды, а он ни в какую.
– Тогда мы пойдем. И не открыто. Ты знаешь, где находится эта «Красноперка»?
– Еще бы!
– Расскажешь. Нам плутать ни к чему.
«Красноперка» оказалась отнюдь не гнусным притоном и не грязной развалюхой, где под покровом ночи творятся беззаконные сделки, а заведением ничуть не хуже «Трех подков». Вроде бы это свидетельствовало в пользу предполагаемого партнера Сторверка, а с другой стороны, ежели подумать, в подозрительную трущобу Сторверк бы и не сунулся.
Об этом размышлял Оливер, наблюдая из-за угла лодочного сарая за входом в таверну, где под веткой букса мигал масляный фонарь. Они ждали, по его прикидкам, больше часа, и пока напрасно. Подумал он и о том, что если кто-то и заметил их, то принял за грабителей, сидящих в засаде, а в порту в подобные дела обычно не вмешиваются.
– Похоже, придется вытаскивать его с боем, – сказала Селия.
Оливер покачал головой:
– Я не думаю, чтобы жизни Сторверка что-то угрожало. Он сказал, куда идет, и денег у него с собой нет.
– А если его заманили ради выкупа? Немного дури в кружку, чтоб шума не было, и через подвал – а там ищи его!
– Во-первых, мы еще не уверены, взаправду ли Сторверка обманывают. История правдоподобная, иначе бы он в нее не поверил.
– А во-вторых?
– Во-вторых… сейчас досчитаю до десяти, и вламываемся….
Но этого делать не пришлось. Дверь таверны распахнулась, и появился Сторверк, дружелюбно беседующий с каким-то человеком, одетым словно небогатый горожанин. Поначалу можно было рассмотреть только, что он невысок и белобрыс, с крупными руками. По этим-то рукам, излишне большим для его деликатного телосложения, Оливер его и признал, хотя видел всего лишь раз.
Поправ всяческую осторожность, он вышел из-за сарая и двинулся навстречу собеседникам, успевшим спуститься с крыльца.
– Какая встреча! Вальтарий, мощный дланью… Если он предполагал, что тот смутится, то глубоко ошибался.
– Сударь? – Белесые брови поползли вверх. – Вы меня с кем-то путаете. Меня зовут Якоб Васт, я здешний торговец…
– Помнится, ты и Кулхайме изображал из себя торговца. Куда ты на сей раз спешишь? К какому компаньону?
– Говорю вам, здесь какая-то ошибка, – отчеканил тот. – Я ни разу в жизни не был в Кулхайме, я веду торговлю исключительно в Скеле…