— Госпожа Ренна и сама справится.
— Как угодно Стар…. Кхм! Ну да, — смутился парень.
— И всё-таки, почему мать, да ещё старшая? — пропыхтела принцесса, карабкаясь на лошадь — наездница из неё была так себе.
— А как ещё? — не понял всё же спешившийся, придерживающий стремя Яо.
— Просто у людей мать — это… В общем, чья-то мать, родительница, та, что родила, что ли.
— Ну! — подбодрил парень.
— Что ну? У меня-то детей нет!
— Так будут же, — уверенно кивнул дракон.
И улыбнулся, мол: всё в порядке, всё как надо, не переживай!
— Так, ладно, хорошо. — Ренна нервно почесала ладонь о жёсткий повод. — Допустим, я будущая мать. Но никак не гемнона и уж тем более не старшая!
Удивлённая физиономия Яо очень смахивала на мордочку котёнка. Может, не домашнего, а детёныша какой-нибудь пумы, но всё равно милого: сам скуластый, глаза большие, голубые; ресницы пушистые — любой красотке на зависть. И хлопал ими дракон на удивление очаровательно.
— А чья тогда? — осторожно спросил парень, вдоволь наудивлявшись, без всяких видимых усилий заставляя свою животину выровнять шаг с белой кобылкой.
— Его детей? — со здоровой порцией яда поинтересовалась принцесса.
— Ну! — обрадовался дракон.
Ренна едва удержалась, чтобы по лбу не шлёпнуть, да вовремя спохватилась: супруга гемнона себя в руках держать должна и ни в коем случае не проявлять эмоции прилюдно, в смысле у всех на глазах. А уж такие жесты и вовсе лишние.
— Давай разберёмся, — предложила, стараясь дышать ровно. — Вас с братьями родила женщина, так? Она ваша мать, верно?
— Ну…
— А если вы берёте себе… другую женщину, чтобы родить наследника, она кто?
— Ма-ать, — не слишком уверенно протянул вконец растерявшийся Яо.
— Мать! — процедила её высочество, поминая все родственные связи до третьего колена включительно. Драконьи, естественно, а не собственные.
— Да говорил же: у меня спрашивай. Что этот зверёныш знать может? — не церемонясь и наплевав на все приличия разом, Барт потеснил брата, вклинился между ним и Ренной. По сравнению с лошадкой принцессы его коняга вовсе уж монстром выглядела: выше ладони на три, никак не меньше. Косящаяся, будто примеривающаяся, во что бы вцепиться и трензелями позвякивающая как-то по-особенному злобно. — На самом деле всё просто. Мы дам делим, прошу прощения, на три вида. Ну что ты так смотришь? Я же извинился! А как по-другому сказать? «Категории» или «группы» звучит лучше?
— Вежливость не входит в число ваших достоинств, не так ли? — проворчала Ренна, прикладывая немало усилий, чтобы сдержать напуганную кобылку.
— Ну не люблю я время попусту тратить, — улыбнулся Защитник, показав ямочку на щеке. — И на что ты разобиделась? За зверёныша или неудачный подбор слов?
— Так что там с видами? — холодно напомнила Ренна.
— Привыкай, у нас трепетные родственные отношения, — ухмыльнулся дракон, демонстративно разворачиваясь к насупившемуся Яо спиной. Ну, совсем спиной повернуться у него не получилось, скорее уж полубоком, но выглядело это всё равно оскорбительно. — А насчёт видов всё на самом деле несложно. Есть те, кто рожают детей — матери. Есть… — сказанное Бартом принцесса перевела как «человек для удовольствия». — И есть все остальные, они по полу не различаются, слуги.
— А для удовольствия может быть только человек, не дракон?
— Конечно, нет. Они ж матери, понимаешь?
— Пытаюсь, — честно призналась Ренна. — То есть получается, что со слугами… Что слуги для удовольствия быть не могут?
— А зачем, когда есть специально обученные люди? — пожал плечами Барт. — Ты же не станешь вместо повара нанимать, например, кузнеца.
— Не стану, — согласилась принцесса, старательно пытаясь примерить себя к услышанному. Услышанное примеряться не желало, со всех сторон острые угла торчали. Или просто сама Ренна не вписывалась? — Своих женщин вы уважаете, понятно. Мать — это звучит гордо, но как-то однобоко, что ли? Можно подумать, что от них ничего, кроме потомства, не требуется.
— А что от них ещё нужно? — Защитник почесал бровь, озадаченно посматривая на принцессу из-под ладони.
— Но ведь любовь…
— Так говорю же: есть специально обученные люди.
— Я не ту любовь имела в виду, — буркнула Ренна, чувствуя, как печёт щёки.