— Переписка Яо свидетельствует о другом, — шевельнул плечами под мантией дракон.
— И кто вам предоставил эту… переписку?
— Человек, — будто даже удивился Говорящий, — она его мать, — кивнул на Брэну.
— Шито белыми нитками, — фыркнула очнувшаяся госпожа Орун.
— Видимо, не для местных, — негромко отозвалась Ренна. — Вы хоть поинтересовались, умеет ли Яо писать? Насколько я знаю, у драконов своей письменности нет. Ладно, письма. Что ещё?
— Умеет. И читать тоже. Он увлекался вашими трудами о войне, но держал это в тайне. И это тоже говорит не в его пользу. А тому, что он хотел завладеть матерью гемнона, свидетелей было много.
— Завладеть — это, надо понимать, помочь до дому добраться? — усмешки её высочество прятать и не собралась. — Хорошо хоть не овладеть. Только не очень понятно, на кой ему такое сокровище. Неужто на самом деле любовью воспылал?
— Про чувства я ничего не знаю, — всё так же мягко, словно уговаривая, ответил Нангеши. — Но поскольку Яо нуждался в помощи императора…
— Ага, понятно, — кивнула Ренна, — хоть кто-то из драконов наконец-то понял, что такое политические интересы. Ну надо же! Не прошло и нескольких веков! Это всё?
— Нет, не всё. Ещё совет, который он вам дал перед судом Старшей Матери. Про Суд Силы.
— Но это вовсе не… — возмутилась было её высочество и захлопнула рот — даже зубы клацнули. По спине продрало холодом, как тёркой. — Зачем ему это потребовалось?
— Он решил, что ты непременно вмешаешься, а остановить поединок способен только гемнон. Тем самым Арэн навлечёт на себя гнев духов, — говорил Крылатый по-прежнему размеренно, но у Ренны было стойкое ощущение: из-под своего капюшона он пристально за ней наблюдает, будто ожидая чего-то. — А ничем хорошим для него это не закончится. Если Яо повезёт, то карой для гемнона станет его смерть.
— Весьма хитроумный план, — кивнула принцесса, прикусив щёку, лишь бы не захихикать истерично. — И пришёл в голову мальчишке, почти ребёнку! Да он просто гений! Только с чего вы решили, будто это он мне насоветовал?
— Ни у кого больше возможностей не было. До суда возле тебя был только Яо, а во время Барт. Но все видели — он ни слова не сказал.
— Даже так? А, может, он не вслух говорил, а как-то иначе?
— Люди не владеют магией и не могут принимать мысли.
— Да, я забыла, — пробормотала Ренна, растирая лоб. — Пожалуй, доказательства действительно веские. И стоят того, чтобы выгнать ребёнка из дома под всеобщее весёлое улюлюканье. Вы хоть подумали, как он выживет? Яо же ничего, кроме этой вашей Харсом драной Грани, не видел!
— Поэтому изгнание и является самым суровым наказанием для Крылатого, — равнодушно ответил Нангеши. — И Нерин не ребёнок.
— Ну да, — пробормотала принцесса. И для самой себя неожиданно рявкнула: — Оставьте меня! Все!
Говорящий просто кивнул, словно только этого и ожидал. Брэна, глядя искоса, по-сорочьи, с болезненным любопытством, присела в реверансе. Принцесса отвернулась, снова опёрлась о перила, слепо глядя в сад и ничего не видя, лишь марево дрожало перед глазами.
«А как же любовь?» — «А-а… Нет, такое бывает, конечно…»
Бывает, естественно, бывает. Даже с драконами случается, почему бы и нет?
«Такое чувство, будто в зверятнике живу. Не в лесу, а как раз в яме какой-то, куда тварей понапихали и меня вместе с ними — грызёмся, трупоеды!» А потом: «Но я же тоже всё-таки не человек, воспитывали меня по-другому и смотрю на такое иначе!»
Устал от местных нравов, подался к людям? Но откуда дракону, ничего кроме родных скал не видевшему, знать, что можно жить и по-другому? Он не мог «устать» от местных нравов, просто потому, что понятия не имел, будто можно по-другому. Или такая тонкая душа, слишком остро чувствует? Настолько тонко и остро, что у людей подался в наёмники, в телохранители?
«Получается, я заранее знал, что он тебя лапать полезет?»
Как, действительно, можно это знать, самому всё не подстроив? Но рассчитать, что человек ногу подвернёт… Не было там ловушек! Вот если только… если только… А так смутившая жидкость вытекла из туфли или стекла с неё? Можно ли сотворить петлю из воды, которая, например, дёрнет за каблук?