— Я же уже говорил, — устало выдавил дракон, — Это не я, ревность…
Барт протянул-таки руку, но что он там делать собирался: хватать или по голове гладить, принцесса разбирать не стала. Её передёрнуло от ничуть не притворного омерзения. Только вот кто больше брезгливость вызывал — она сама или дракон — её высочество не слишком понимала.
— Не подходи ко мне, — промямлила жалко, — не подходи!
И помчалась к особняку, спотыкаясь — слёзы глаза застилали, будто через очень грязное стекло смотрела. Ренна и рада была успокоиться, да рыдания забивали горло, как песком — тут бы не задохнуться или в голос не завыть. Злость, обида и унижение жгли ничуть не хуже раскалённого железа. А сильнее всего, наверное, унижение язвило: мало того, что позволила собой крутить, как тупой крестьянкой-телушкой, так ещё и сдержаться не сумела. Тут не рыдать впору, а со скалы сигать.
Дракон пришёл поздно вечером, когда Ренна его уже и ждать перестала. Впрочем, она изначально не очень надеялась на визит мужа, да и сам Арэн не слишком хорошо понимал, что тут делает — не заметить этого сложно было. Как и того, что к посещению Крылатый готовился: из-под расстёгнутой чёрной куртки виднелась такая же чёрная, но с золотой вышивкой рубаха. Кроме привычного обруча-венчика на лбу, серьги и перстня, Крылатый себя ещё двойной цепью, запястьями и тремя кольцами украсил. Тщательно расчёсанные, распущенные, а не собранные по обыкновению в хвост волосы лежали волосок к волоску.
Только вот что со всем этим великолепием делать, Ренна понятия не имела. Ну не о погоде же с ним беседовать! Поэтому — от растерянности — предложила сыграть, да ещё такую ставку назначила…
Но в итоге идея оказалась вовсе не дурной.
Арэн карты видел впервые, и хотя объяснения принцессы понял, как очки подсчитываются не сообразил — Крылатый вообще как-то странно считал. Ну а картинки его и вовсе в ступор вгоняли. Арэн путал кавалера с кубком, а даму и ведьму совсем различить не мог. В общем, Ренна выигрывала, что бальзамом умащивало изрядно исцарапанную гордость. Лекарство, конечно, так себе, невеликой силы — у неумёхи выигрывать радости мало. Но хоть что-то. Гораздо приятнее был выигрыш.
— Двадцать девять и ваша ставка снова бита, мой господин! — гордо заявила принцесса, шлёпнув карты на стол.
— Двадцать девять — это пять по пять и… — гемнон мучительно нахмурился, соображая, — … и без двух пять по шесть?
— Без одного, — снисходительно поправила Ренна, — но у вас-то всё равно только двадцать три. Так что, у меня больше!
— Больше? — уточнил дракон, глядя на её высочество чёрными, совершенно ничего не выражающими глазами — точь-в-точь камень полированный, даже огоньки свечей в них отражались так же, как в мраморной крышке стола.
— Больше! — торжествующе подтвердила девушка. — Так что подставляйте лоб!
Гемнон то ли вздохнул, то ли просто шевельнулся неловко, наклонился, чтобы принцессе удобнее бить было. Пять оговорённых «лещей»[17] он, как прежде, принял абсолютно бесстрастно и ресницы не дрогнули. Хотя Орун, да и другие фрейлины, утверждали, что рука у её высочества тяжёлая. Впрочем, такой лоб пойди пробей!
— Ещё партию? — спросила принцесса, тасуя колоду.
— Поздно уже… — напомнил дракон, косясь на окно, за которым разливалась непроницаемая чернота.
— Хорошо, тогда эта будет последней, — согласилась Ренна. — Только ставку надо сменить, а то бить вас никакого удовольствия нет.
— А обычно бить других тебе удовольствие приносит? — хмыкнул гемнон и вроде даже улыбнулся — уголки губ чуть в стороны подались, еда заметные морщинки наметив.
— И об этом меня спрашивает Крылатый? Между прочим, лучший из лучших? — притворно возмутилась принцесса.
— Как правило, я не бью, а убиваю, — невозмутимо отозвался Защитник, — это разные вещи.
— Не поспоришь, — усмехнулась её высочество. — Так как насчёт смены ставок?
— И чего ты хочешь?
Арэн напрягся: бархат тихо треснул на вздувшихся буграми ручищах. Но дракон упорно смотрел в окно. Ренна даже обернулась, но ничего, кроме темноты и собственного смутного отражения, не увидела.
— Ну, чего-нибудь поинтереснее, — протянула, по-прежнему тасуя колоду. — Скажем, поцелуй. Начиная со свадьбы вы их немало задолжали.
Гемнон отвечать не спешил. Тишина в комнате сгущалась, становясь почти ощутимой, словно по шее самым кончиком меховой кисочки проводили. Совсем негромко треснувшая свеча заставила принцессу вздрогнуть. Не сразу, но девушка решилась-таки поднять голову, посмотреть на Крылатого.