— А с чего это ты взял, что я должен был здесь появиться?
— Что значит с чего? — деланно удивился тролль. — Позавчера была суровая битва не на жизнь, а насмерть. Вчера ты от неё отдыхал и это правильно. А сегодня, набравшись сил, отправился вершить мужской долг и обязанность. А где находится единственная подходящая для этого самка, мы, как видишь, оба прекрасно знаем… — подытожил монстр, после чего натянул на рожу издевательскую улыбку.
Молодой человек на сказанное обречённо вздохнул, оставив попытку доказать, что всё не так.
Белка в общем-то тролль приличный и даже благородный, однако, некоторая его часть была зациклена на репродукции (привет из прошлой жизни) и это при том, что троллям, ограм и гоблинам член нужен был лишь для того, чтобы писать. И начни Юра что-то доказывать, тролль непременно выдал бы шквал аргументов в пользу того, что настоящий мужчина — это обязательно альфа-самец, обязанный покрывать всех доступных самок.
Заветная мечта Белки заключалась в возможности заработать тушку орка, у которых, как он выяснил, половые функции были активны.
Юрин аргумент (об этом упоминал Кассиопея), что половое влечение у высших монстров находится в районе «очень так себе», его не волновал совершенно. Лишь бы «огурец» был и работал, а там разберёмся!
По Юриным прикидкам, в случае победы Зелёной фракции, исполнение упомянутой мечты было вполне возможно. Фракционное противостояние буквально пронизывали бонусные возможности. Да такие, о которых в подавляющем большинстве мест монстры могли лишь мечтать.
— Ты от Аринтона? В смысле с утреней планёрки? — не желая выслушивать мотивирующие подколки на тему, что Машенька осталась без кавалера, а «свято место» пустовать не должно, — поинтересовался попаданец у Белки.
— Аринтон сейчас не в штабе, — покачал головой тролль.
— Тогда что ты здесь делаешь? — спросил Юра, раздумывая в процессе, звать Белку на чай с Машенькой или не звать.
С одной стороны, остроумный монстр кладезь шуток и анекдотов, но с другой, две трети из них на известные темы.
Пожалуй, что звать, но прежде необходима обработка не предмет необходимости придерживаться светской беседы и не жрать жменями халявные конфеты.
— Чем ты слушаешь!? — руша Юрины «тайные планы», возмутился тролль, — я же тебе ясно сказал, тебя я жду.
— Зачем? — подивился Юра.
Массивная нижняя губа Белки наигранно задрожала, после чего он расстроенно засопел и состроил столь обиженную гримасу, что, казалось, вот-вот расплачется.
— А что? Чтобы пообщаться с единственным, можно сказать, другом, нужна причина?.. — дрожащим голосом обратился к попаданцу Белка.
Молодой человек от такого поворота растерялся. С одной стороны, дураку ясно, что всё это клоунада, но с другой, смысл её был непонятен, отчего происходящее походило на правду.
В этот момент со стороны входа в штаб раздался радостный голос Машеньки:
— О, вы уже здесь! А я как раз готова. Мы не опаздываем?
Повернувшись к девушке, Юра удивлённо захлопал глазами. Вечно растрёпанная и пыльная русоволосая пигалица была подстрижена, ухожена и даже потрудилась нанести лёгкий макияж, отчего, мягко говоря, стала сама на себя не похожа, превратившись в без пяти минут зрелую женщину. А если добавить к этому делового покроя чёрное платье и белые сапожки, то можно уверенно заявить: Машеньку подменили!
Сам же Юра был одет в пыльные ботинки, простые холщовые брюки и грубоватую льняную рубашку.
Обернувшись к Белке, попаданец вопросительно уставился на тролля, мол, что здесь вообще происходит и не твоя ли это, «нехороший человек», затея? Но тролль-альбинос лишь самодовольно улыбался.
Имелся, однако, один простой способ в ситуации разобраться.
— К чему готовы? — поинтересовался у девушки молодой человек.
— Как к чему? К награждению! — возмутилась та.
— К какому такому награждению? — не понял Юра и тут же вспомнил, что вчера его подчинённые смущённо скашивали глаза, а сегодня утром в посещённых секциях было подозрительно пусто.
— Ну, раз все готовы, то можно и выдвигаться, — резко поднявшись, чем заставил доски возмущённо заскрипеть, произнёс тролль и, увлекая за собой попаданцев, направился в сторону выхода из секции.
— Пойдём, пойдём, там и тебя награждать будут, — защебетала Маша, схватила Юру за рукав и потянула вслед за Белкой.
Молодой человек, в голове которого всё очень быстро сложилось в стройную схему, опешил и про себя возмутился:
«Они что и правда думали, что я сбегу?»
После, увлекаемый, сообразил:
«Это всё Кассиопея! Я рассказывал только ему».
Далее же другой Юра, более зрелый и «родившийся» уже в этом мире, ехидно прокомментировал:
«А что тебя здесь держит? Обещание сводить Машу в Озоторг? Так со способностью менять статус ничего не мешает выполнить его вне фракции. Знай заранее, ты бы точно сбежал…»
Как ни странно, но спорить с самим собой молодой человек не стал, ведь у него действительно имелся один глюк психики: он всем своим естеством ненавидел разного рода официальные награждения и мероприятия, о чём не раз жаловался Кассиопее.
Причина такой нелюбви была в общем-то проста, пусть и постороннему человеку неочевидна. Юра рос без отца, а его мать работала проводницей в поезде дальнего следования. При этом, в его очень приличном лицее постоянно происходили разного рода награждения. Неглупая администрация считала их делом важным, отчего минимум пару раз в год проводила большие публичные мероприятия с участием учеников и их родителей.
Юра же, у которого от получаемых оценок напрямую зависела сумма вложенного в чара доната, учился весьма прилично, отчего постоянно получал разные грамоты и медали.
И сейчас, глядя в широкую спину Белки, он буквально перенёсся в одно из таких награждений, в котором его имя и фамилия громко прозвучали над гудящей толпой. И вот он вышел и понуро зашагал к улыбающейся директрисе. Но в этот раз, как и множество раз до этого, в людской массе не хватало чего-то очень важного. И никому из присутствующих он был, по сути, неинтересен, а мать, перед которой так хотелось блеснуть успехом, как всегда отсутствовала.
Может это было и неправильно, но на тех награждениях молодой человек люто завидовал другим детям, родители которых счастливо улыбались, наблюдая за своими волнующимися чадами.
Заветной же мечтой было увидеть в той толпе улыбающегося широкоплечего человека. Того самого, который в тридцать два зуба улыбался с фотографии на мамином столике. Вот только Юра знал, что человека этого он никогда не увидит, по причине того, что человек этот давно умер.
От мрачных мыслей и как-то разом испортившегося настроения, отвлёк самый настоящий гул взволнованной толпы. Оказалось, что мероприятие проходило совсем недалеко от штабной секции, на большом местном плацу.
Монстров здесь собралось немеряно. Дабы они не слились в однообразную, ничего не видящую и не слышащую массу, вдоль стен секции установили широкие, в несколько ярусов помосты. Стоя на них, задние ряды могли видеть, что происходит по центру. Самым же верхним ярусом служили стены секции, под завязку забитые старающимися ничего не пропустить гоблинами.
К центру секции, к небольшой трибуне и нескольким столам с сидящими за ними гремлинами, вёл отгороженный оцеплением проход. Впрочем, в оцеплении из бравых троллей особой надобности не было, ведь масса из гоблинов, огров и троллей пусть и волновалась, но вела себя очень дисциплинированно.
На мордах монстров играли самые разные эмоции, но в основном Юра увидел две — надежду, что назовут именно его имя и искреннюю радость за награждаемых, особенно когда они принадлежали к родному отряду или отделению.
Подведя Юру и Машеньку к началу ведущего в центр прохода, Белка остановился и пристроился к группе монстров взволнованно переминавшихся с ноги на ногу чуть в стороне.
«Ага, а это вероятно те, кого оповестили заранее», — разглядывая стоявших рядом троллей, огров и гоблинов, догадался молодой человек.