Мы прошли метров триста и присели отдохнуть. Я покричал на разные стороны света имя жены. Никто не откликнулся. Разлет с орбиты каждой капсулы мог составить километры или даже десятки. Может быть, только нас с Апанасием так повезло свалиться рядом. Мой напарник посмотрел за мою спину.
— Там транспорт какой-то прямо по земле катится.
Я развернулся. Поднимая столб пыли по накатанной колее между полями ехал старый зеленый пикап. Дорога, которую он выбрал, вела только к нам. Машина, старый советский ИЖ, с хромированной решеткой радиатора и проржавевшими насквозь крыльями остановился возле нас, окатив облаком пыли.
— Тьфу, тьфу, — я разогнал рукой пыль.
Громко хлопнув несколько раз дверью, из нее выбрался немолодой усатый дядька и направился к нам.
— Вы чего по нашим полям шаритесь? — строго спросил он.
— В смысле, шаримся? — не менее строго ответил я ему вопросом на вопрос.
— Это поля нашего предприятия.
— Так, стоп, мужик, во-первых, ты кто? Во-вторых, мы идем по дороге, а не по полям. В-третьих, уважительное общение с незнакомыми людьми еще никто не отменял.
— А это кто оставил на парах такую канаву после себя? — он указал рукой в ту сторону, в которой я подобрал Апанасия.
— Без понятия. У вас тут вообще странные дела творятся. Какие-то штуки падают с неба, — на всякий случай произнес я, чтобы увидеть реакцию мужчины.
— И вы это видели? — спросил он.
— Видели. А что, часто случается у вас такое?
— Не было никогда. А сегодня прямо кучно пошло. Я агроном, выехал на поля, встал отлить на рожь, голову поднимаю, ё-моё, огнем небо прочертило, а потом какие-то штуки сверху полетели, и бум, бум, упали. Я поехал посмотреть, и вот след на парах остался, кабут здоровым однокорпусным плугом прошлись. А вы тут что делаете? — спросил он подозрительно.
— У нас квест, идет к той вышке, там следующее задание спрятано, — соврал я.
— Ясно, городские, как всегда с прибабахом. Предложил бы подвезти, но вдвоем вы в кабину не влезете, а в кузове наглотаетесь пыли.
— Очень жаль. А куда упали остальные штуки, не видели? — спросил я.
— Туда, — он указал за холм. — Штуки три или четыре.
— Четыре, — поправил я его.
— Наверное, я не успел посчита… а вы тоже видели? — Агроном подозрительно посмотрел на нас. — А их всего шесть было, как будто. Вас двое и тех… четыре. Ладно, мне надо спешить, работа.
Он заскочил в салон и рванул с места, наяривая на ходу не желающей закрываться дверкой. Нас снова окатило пылью.
— Одно радует, что пыль эта экологически чистая. — Я сплевал захрустевший на зубах песок.
— Мне кажется, я его немного напугал, — решил Апанасий.
— Не немного, — усмехнулся я. — Как он удивится, когда его встретят остальные наши, как раз четверо. Что он будет думать о том, что видел? Решит, что мы космические засланцы или вражеские засранцы? Надо поспешить, пока агронома не свели с ума.
Мы дошли до вершины холма, на которой стоял тригапункт. Отсюда открывался хороший панорамный вид на многие километры до горизонта. Я посмотрел соколиным взором на округу и вскоре разглядел одиноко бредущую фигуру. Апанасий радостно узнал в ней свою Камилу и завопил с вершины, как слон в брачный период. Камила услышала его и сменила направление.
Апанасий рванул к ней, а я пока пытался найти остальных. И вскоре увидел теряющийся на изумрудном одеяле озимых пикап агронома и точки вокруг него. Это явно были люди, хотя с такого расстояния даже модифицированный глаз не мог определить достаточно точно. Я побежал следом за Апанасием. Он достиг Камилы, которая еле тащила ноги, отвыкнув от нормальной гравитации, и поднял ее на руки. Нам всем нужен был отдых и спирт, чтобы пройти акклиматизацию. Прямо универсальная формула при смене климатических поясов и планет.
— Привет, Гордей, — поздоровалась с плеча Апанасия его возлюбленная.
— Привет. Нам туда, — я показал направление, в котором видел машину агронома. — Как прошло приземление?
— Нормально, но планетка у тебя неприветливая. Но ногах стоять тяжело, едва выбралась, какая-то мелкая тварь больно укусила меня в руку. Пришлось снова забираться в капсулу, чтобы не подхватить заразу.
— Это же природа. Здесь все кого-нибудь кусают, едят и все такое. Это вам не стерильные подворотни космических станций. В том-то и прелесть моей планеты, что она натуральная. Адаптируемся и заживем на всю катушку. И никому до нас дела не будет.
— Скорее бы добраться куда-нибудь, да прилечь, — посетовала Камила, не утруждающая себя даже ходьбой.