«Может, к тому моменту и некому будет объяснять», - мелькнула в голове мысль, и я
остановилась. Черт, только не это! Кажется, я начинаю готовиться к тому, что наш с
Женькой мир развалится. Нельзя пускать такие мысли в голову. После всего, что было, неужто мы не справимся теперь, когда мы вместе?
До вечера было далеко, сидеть в четырех стенах невозможно, потому, особо не
задумываясь, зачем, я отправилась к вдове Жиркова. Адрес в данных Олега был тот, где
семья жила на момент трагедии. Я решила скататься, и если там облом, напрячь Олега.
После утренней тирады не хотелось его беспокоить, а то решит, что я куда-то вляпаюсь
непременно, и начнет опекать пуще прежнего, а то и вовсе Женьке сдаст. Хотя Женька и
так в курсе моих передвижений, так что сдавать некого.
Дом располагался в центре города, оказался трехэтажным, рассчитан был на небольшое
количество квартир. Кстати, Миронов-старший обитал в таком же, находился он через три
от этого. Кажется, эту улицу, как и ту, на которой живет Женька, облюбовали богатые мира
сего, точнее, сего города. И откуда их столько на такой маленькой территории? Дом был
окружен забором, но калитка распахнута настежь. Машину я бросила на соседней улице, не зная, удастся ли припарковаться, потому бодро зашла во двор. От калитки вела
вымощенная дорожка, по обеим сторонам трава и небольшие кустарники, чуть поодаль
подъездная к подземному гаражу. Миленько, кстати, уютно, почти американская мечта
пятидесятых. Поднявшись на крыльцо, я набрала номер квартиры на домофоне,
размышляя о причинах своей активности в последние дни. Вроде бы таковых не
наблюдалось, но словно что-то под руку толкало, заставляя действовать. Раньше это было
от безнадежности, а теперь что? Страх потерять, что имею? Так мои изыскания – лучший
способ.
Тут пришлось прервать размышления, на том конце ответили.
-Добрый день, - дружелюбно сказала я, - я бы хотела поговорить с Жирковой Натальей
Сергеевной.
-А вы кто? – поинтересовался ответивший женский голос.
-Я… Я бы хотела поговорить о смерти ее мужа.
Повисла пауза, я терпеливо ждала. Наконец, голос ответил:
-Заходите. Второй этаж.
Щелкнул замок, и я попала в просторный холл, где находилась комната консьержа, в
окошке сидела милая бабулька. Я поздоровалась, она ответила мне, радостно кивая. Был
лифт, но я предпочла подняться пешком, обдумывая, как начать разговор. На этажах было
по две квартиры, на втором одна из дверей оказалась распахнутой, на пороге стояла
женщина около сорока, стройная блондинка в халате по колено. Дама была хороша собой
и даже в домашнем наряде выглядела на пятерочку. Меня она рассматривала с интересом, но хмурясь, то ли я ей не понравилась, то ли гадала, какого черта какая-то девица
вынюхивает о смерти ее мужа.
Когда я оказалась возле двери, Наталья Сергеевна сказала:
-Я вас не знаю.
«Наконец-то», - мелькнуло в голове. За последний год я успела почувствовать себя
местной знаменитостью.
-Меня зовут Иванова Анна, - я протянула руку, женщина ее пожала, - если вы не против, мы могли бы поговорить в квартире.
-Проходите, - кивнула она. Квартира оказалась шикарной, отделана со вкусом,
содержалась в идеальной чистоте. Мы прошли в гостиную, я села на диван, а Наталья
Сергеевна разместилась в кресле. На всякий случай я поинтересовалась, хотя и была
уверена, что это она:
-Я правильно понимаю, вы вдова Константина Игоревича?
-Правильно. Объясните причину вашего интереса к моему мужу.
-Я журналистка, - соврала я, хотя это мог быть не самый удачный ход, журналистов, как
известно, часто не жалуют.
-И что? С чего вам стали интересны события шестилетней давности?
-Мне интересны события настоящего дня, но так получается, что приходится копаться в
прошлом. Вы знали, чем занимался ваш муж?
Женщина усмехнулась.
-Догадаться было несложно. Чем занимался его папаша, знали все, и Костя, само собой, пошел по его стопам. Я была против, деньги он и так мог заработать, а связь с криминалом
никому счастья не приносила. Я была уверена, что он плохо кончит. Отец его совсем
другой был, деловой, собранный, такому палец в рот не клади, оттяпает всю руку. А
Костик... Ему все повеселиться да пошататься где-нибудь. То, что Игорь Дмитриевич его
хотел к делу приобщить, неудивительно, единственный ребенок, только ничего путного не
вышло. Поначалу Костик старался, конечно, работал, но когда отец умер, крышу у него
сорвало, начал пальцы гнуть, словно он в городе главный, ну и само собой в разгул ушел.