открылась. Марк не пришел, и я уснула, озадаченная, но спокойная.
Утром, быстро приняв душ, я обнаружила Марка в кухне в одних джинсах, он курил,
держа сигарету в зубах, и варил кофе.
-Выспалась? - спросил, бросив на меня взгляд. Я кивнула, садясь за стол, стараясь не
смотреть на него. Заметив мое смущение, он усмехнулся.
-Детка, уж каким только ты меня не видела, перестань краснеть, как школьница.
Эти слова вызвали новую волну смущения, щеки залило краской, я потянулась за
сигаретой, он поставил передо мной чашку с кофе, наклонился к лицу, я боялась поднять
голову. Черт, что со мной происходит, в конце концов? Посмотри на него и скажи твердо:
"Марк, я"...
Додумать я не успела, он поцеловал меня в висок и покинул комнату. Судорожно
затянувшись, я обругала себя. Так продолжаться не может. Слишком тонкая грань. Я не
дала ему ответ, что еду с ним, но это как бы подразумевается, раз уж я здесь и не
заикнулась об отъезде. И тем не менее, между нами все неопределенно. И разрешить эту
неопределенность, кажется, должна именно я.
Марк вернулся в футболке, взяв свою чашку, уселся напротив, я затушила окурок в
пепельнице и сделала глоток.
-Мы будем просто сидеть и ждать? - спросила его.
-Мне надо съездить по делам, а ты оставайся тут. Я, конечно, попрошу тебя никуда не
выходить, но с твоим характером... Понимаю, ты можешь улизнуть, как только за мной
дверь закроется.
-Я буду тут, - сказала я просто, - мне некуда идти.
Мы встретились взглядами, я тут же отвела свой.
-Ладно, тогда жди моего возвращения. Дверь не открывай никому.
-Само собой.
Вскоре Марк уехал, а я вернулась на диван. Действительно, куда мне идти? Мое
исчезновение вызовет массу вопросов, на которые я не дам ответы. По крайней мере, пока.
Сдать Марка не могу, врать не получится, да и как встретиться с Женькой, когда он все обо
мне знает? Как смотреть ему в глаза?
День я провела на диване, разглядывая потолок. Марк вернулся около четырех. Был хмур.
-Что случилось? - поинтересовалась я, проходя в кухню. Он бросил на стол сегодняшние
номера газет. На обложке одной из них моя фотография. Закусив губу, я открыла нужную
страницу.
-Кто-то слил информацию о твоем исчезновении, и газетчики словно с цепи сорвались, -
комментировал Марк, пока я читала. Сам он уселся напротив и закурил, - убийство
Пархоменко стало чуть ли не главным преступлением года, твоя пропажа навела на мысль, что ты к убийству причастна. Теперь твоему Женьке придется попотеть, чтобы убедить
общественность в том, что ты не убийца. К любому, пришедшему с признанием, будут
присматриваться. Менты не слезут точно. Кажется, кто-то решил дать зеленый свет твоим
поискам. Сама догадываешься, о ком речь?
-Миронов, - вздохнула я. Долго гадать не приходится. Вряд ли Женька дал согласие на это, но тот решил, что можно действовать. И сразу появилась статейка в газете. Морозов точно
не поверит в чистосердечное. Правда, если Настя сознается... На это не приходилось
рассчитывать. Таким образом, мое возвращение еще под большим вопросом, я могу
оказаться за решеткой на раз, два. Уж Миронов постарается.
Газет было две. Статья в первой разнесла меня в пух и прах, вспомнились все мои
многочисленные "любовники", которые меня покрывали, все мутные истории, из которых
я была ими же вытянута, а моя безвинность при этом оставалась под большим вопросом.
И дальше перешли к делу Пархоменко, который якобы был одним из моих любовников.
Вторая статья была написана добротней. Она разбирала политическую обстановку в
целом, упоминая известных личностей нашего города и связанные с ним истории, а меня
именно в политическом контексте вплетая в канву. Создалось впечатление, что автор
статьи меня пытается обелить. По крайней мере, он доходчиво объяснял массам, что такие
личности, как я, зачастую являются пешками в политических играх. И в этом же свете
строил предположения об убийстве Пархоменко. Автор даже смерть Жиркова вспомнил и
попытался связать ее с нынешней ситуацией. Я только порадовалась, что он не настроен
категорично против, такой мог размазать по стенке. Внизу стояла подпись: А. Кириллов. Я
нахмурилась. Это, кажется, тот самый журналист, что несколько месяцев назад помог мне
сбежать от мироновских ребятишек. Судя по статье, он все еще мне симпатизирует, хотя
его симпатия не без корыстного интереса, надеется получить что-то взамен. Как знать, может, это окажется полезным. Марку я говорить о данных мыслях не стала, отложив
газеты, посмотрела на него. Он рассматривал стену в задумчивости, потом, словно