Выбрать главу

Тут Ван Ричтан заметил один особенный портрет – подлинное произведение искусства, – и брови его приподнялись. Что ж, фон Зарович, безусловно, обладал потрясающе хорошим вкусом. Над затейливо украшенной каминной полкой висел огромный портрет молодой женщины, такой красивой, что захватывало дух. Художник, несомненно, обладал даром не только схватывать внешнее сходство, но и показать ту животворную светлую силу, которая освещала изнутри прелестное лицо.

Под портретом не было ни подписи, ни даты, но старомодное платье необычного покроя говорило о том, что, с тех пор как на холсте высохла краска, прошло несколько веков.

Она была очаровательна, таинственна… и давным-давно мертва. Возможно, одна из самых первых жертв графа. Но у Ван Ричтана не было ни желания, ни времени размышлять о ее горькой судьбе. Его задачей сейчас было сделать так, чтобы другие молодые красавицы избежали такой же участи.

В центре комнаты стоял низкий массивный стол, так хорошо отполированный, что язычки пламени от свечей отражались в нем, как в зеркале. Все гладко и блестит, нигде и намека на пыль…

Ван Ричтан замер на месте, обратив вдруг внимание на отсутствие пыли. Через минуту он сглотнул, желая только, чтобы сердце не выпрыгнуло у него из груди. Хотя он не имел возможности проверить, но вполне логично было бы предположить, что Страд наложил магическое заклинание на свою библиотеку, чтобы сохранить все, что в ней находилось, пока он спал. Кто знает, какой вред могут нанести ветхим томам легкий слой пыли, черви и острые крысиные зубы? Совершенно, очевидно, без колдовства здесь не обошлось, но Страд волен был распоряжаться своей магической силой по своему усмотрению.

На столе лежали огромная книга и несколько листов бумаги. На расстоянии вытянутой руки стояли чернильница и перья, все искусно заточенные и готовые к работе. Кресло было отодвинуто от стола, как если бы хозяин комнаты только что вышел и не потрудился задвинуть его обратно.

Как если бы он мог в любую минуту вернуться.

Ван Ричтан решительно отогнал от себя эту мысль. Если бы Страд был способен двигаться, он бы сейчас уже что-нибудь предпринял. Но господин спал, и его замок, как в одной полузабытой детской сказке, спал вместе с ним. Вот поэтому маленькому торговцу лечебными травами из Мордершира и удалось проникнуть через великие ворота, зная о подстерегавших его опасностях, минуя застывших стражников, не мертвых, но и не живых. Ему было страшно, когда он пробирался мимо драконов, которые глазели на него со своих каменных вышек, и мимо горгулий и прочих тварей, которых он чувствовал или представлял себе прячущимися в тенях вокруг него, но все же он прошел в замок. Повсюду были расставлены ловушки, но, умеючи, их можно было обойти. Он оказался внутри, но, что самое главное, он рассчитывал выйти наружу.

Он подошел к столу и поставил фонарь на кучу пожелтевшей бумаги, чтобы не поцарапать металлом нетронутую поверхность стола.

«Ты просто старый чудак, Рудольф», – упрекнул он сам себя. Он питал уважение к искусству, а этот стол, хотя и принадлежал отвратительному человеку, явно вышел из рук настоящего мастера.

Осторожно и очень спокойно он ощупал добротную кожаную обложку книги. Он ощутил нечто непонятное, странное и отталкивающее, как если бы она была сделана…

Он отдернул руки, поняв происхождение необычной кожи.

Черт бы побрал эту вещицу. Черт бы побрал того, кто способен на такую мерзость. Он помолился за чью-то загубленную душу и, набрав в легкие побольше воздуху, схватил книгу и быстро открыл ее. Перед ним лежала не книга в прямом смысле этого слова, а стопка листков, сшитых так, чтобы свободно их вынимать и добавлять новые. Одни пергаментные страницы были молочного цвета, плотные и прочные, как если бы им предстояло служить еще многие, многие века. Другие были тонкие и высохшие, пожелтевшие от времени, и когда он переворачивал их, они тревожно хрустели. В рукописи не было ни рисунков, ни вычурных узоров по краю страниц, только выведенные твердой рукой черными чернилами строчки текста. Ровный почерк автора сначала трудно было разобрать, так как его стиль написания букв не использовался в течение трех столетий. Не было в книге и оглавления, но проставленные даты говорили о том, что рукопись была своего рода летописью. Он перевернул первую страницу и прочел: «Я, Страд, правитель Баровии, хорошо зная, что некоторые события моего царствования были неправильно истолкованы теми, кто умеет лишь искажать, а не увековечивать факты, сам решил описать эти события, чтобы истина наконец-то стала известна всем…»

Он задержал дыхание. Боже ты мой милостивый, личный дневник?!

Часть 1

Глава 1

Двенадцатое полнолуние, 347

– В лагере предатель, – сказал Алек Гуилем, глядя не на меня, а на бутылку, стоящую между нами на столе. Он изучал плавные линии темно-зеленого стеклянного сосуда, как художник, любующийся необыкновенно красивой моделью. После долгой паузы, удовлетворив свое чувство прекрасного, он ласково взял бутылку в руки, собираясь насладиться другими ощущениями. Сначала сработало осязание, потом его пальцы сомкнулись на покрытом пылью горлышке, и наконец – обоняние, когда он вынул пробку и мог вдыхать винный аромат. Вкусовые ощущения придут позже. Я мало понимал в таком ритуале, но то явное удовольствие, которое получал от него Алек, научило и меня относиться к нему с уважением.

Наши взгляды встретились.

– Думаю, он попытается убить тебя, – все тем же ленивым тоном добавил он.

– В каждом лагере всегда найдутся предатели. И они кого-нибудь убивают.

– На сей раз ты не должен относиться к этому так легкомысленно, Страд. Не должен.

Провоевав бок о бок со мною около пятнадцати лет, он имел полное право с глазу на глаз называть меня по имени. Тем не менее сейчас это вызвало у меня раздражение, возможно, потому, что говорил он слегка пренебрежительным, покровительственным тоном. Мне следовало бы спросить, почему на сей раз я должен волноваться больше, чем раньше, но я промолчал. Рано или поздно он скажет мне сам. Казалось, Алек всегда был в курсе всех событий, и несмотря на отстраненно-насмешливую манеру вести себя, он просто физически не мог держать при себе что-либо действительно интересное.

Он бережно взял бутылку в руки и налил себе немного вина. Тяжелые винные пары вырвались наружу и раздразнили мое собственное обоняние. Вино было крепким и чересчур приторным, и если я его чем-нибудь не заедал, то моя голова начинала болеть прежде, чем я успевал допить второй кубок. Закрыв глаза, Алек отхлебнул маленький глоточек и задержал капли на языке, чтобы почувствовать всю тонкость и разнообразие винного букета. Когда он наконец сглотнул, он открыл глаза и разочарованно улыбнулся.

– Любой бы на твоем месте с мечом в руке требовал бы от меня объяснений, а ты сидишь, как кот перед мышиной норой, и ждешь неизбежного.

Я не удостоил его ответом. Желание поделиться новостями в конце концов победило. Он отставил стакан в сторону и наклонился вперед, хотя вокруг не было никого, кто мог бы нас услышать.

– Предатель – один из наемных убийц Баал'Верзи, Страд, – прошептал он.

Время игр кончилось, как только он произнес это имя. Я выпрямился на стуле, стараясь подавить охвативший меня гнев. – Кто? Кто посмел?

Он покачал головой:

– Если бы я знал, он был бы уже мертв.

– Как ты узнал?

– От одного из наших раненых. Этой информацией он хотел купить себе право на особое лечение. К несчастью, он слишком долго ждал и умер.

– Леди Илона все равно может найти способ поговорить с ним.

– Я уже позаботился, чтобы она это сделала. Она выведала не больше, чем я тебе сообщил.

– Оживите его.

– Пробовали. Как только ей стало известно о подстерегающей тебя опасности, она приготовила все необходимое и колдовала над ним. – Он поднял одну руку ладонью вверх. – Не получилось.