— Пора!
Бетти опускает руку.
— Пора.
Молчаливая армия пошла в наступление. Эти грузные люди намного деликатнее и намного лучше понимают чужие переживания, чем обычные люди вроде вас. Они страдали! Они знают, каково это.
Величественные, целеустремленные, твердо идущие к цели, участники похода приближаются к разоблаченному проповеднику, расступаясь, как волны, чтобы обойти Ахмеда, Глорию, семью Аберкромби, лучшую подругу Энни по имени Келли и нового парня, который теперь есть у Бетц, то есть Дэйва, и в тот момент, когда человеческий океан выплеснулся из тьмы и начал заполнять освещенную площадку, Дэйв берет Бетц за руку, а девочка в ответ только слегка вздрагивает от радости.
Каким-то загадочным образом толстяки добираются до сцены, не задев ни одного человека, и осторожно, чтобы не пострадали пожилые люди, отважно стоящие со своими плакатами, они начинают раскачивать грузовую платформу и делают это до тех пор, пока, будто перезревший персик на самой высокой ветке, обреченный Эрл Шарпнек не теряет равновесие. Он падает со стула, отлетает от блестящего пьедестала и летит в гущу людей. Беспомощный перед теми, кому он причинил больше всего боли, уничтоженный проповедник оказывается прямо у них в руках.
Как будто океан, от которого после сильного шторма осталось лишь море, тихая и терпеливая армия движется обратно. Еще несколько секунд все слышат, как вопит Преподобный Эрл Шарпнек.
А после этого его никто никогда не видел.
Если бы эти события произошли в мире, существующем по законам любви и разума, то этим бы все и кончилось. В кино бы все запылало и взорвалось, от Сильфании ничего не осталось бы, и мы бы наблюдали, как спасаются уцелевшие, но в мире, где люди постоянно стремятся чего-то добиться, терпят неудачу и от всего сердца клянутся начать заново, ничто не заканчивается бесповоротно.
Пока те, кто столько пережил, размышляют, как провести оставшиеся годы своей жизни, начинают развиваться новые события.
На всякое освободившееся место тут же находятся претенденты. И вот уже в анклаве посреди пустыни грохочет незнакомый резкий голос, и слова оратора усиливает микрофон, а самого его снимают камеры, и вот он, увеличенный и усиленный аппаратурой, появляется перед изумленными зрителями.
— Вот так я спас вас, — кричит новый миссионер, подхватывая оброненный факел, и подбирает слова, обращенные ко всем присутствующим, в том числе к осиротевшим преданным последователям, которые уже ждут чего-то как раз в таком роде.
— Нет, — говорит Джерри Дэвлин. Это уже слишком.
— Я истинный! — раздается голос. — Я!
— Нет! — Это уже чересчур, черт возьми. Дэвлин кричит: — Заткнись.
— Согласись, всем хочется кушать, — произносит Бетти.
— Долой шарлатанов! — продолжает претендент на высокий пост, и говорит он намного громче и увереннее, чем мог бы ожидать от него единственный из присутствующих, кто знает и ненавидит его. Новый оратор, в восторге от внимания к своей персоне, поднимает голову и орет, как будто он уже архангел, а не ангел-стажер, как на самом деле. То есть был до сегодняшнего дня.
Дэвлин взрывается:
— Остановите же его кто-нибудь!
Но никто ничего не делает.
— Я спас вас от Эрла Шарпнека, а теперь спасу вас от самих себя! — заявляет преобразившийся Найджел Питерс, настроенный поживиться на всем происходящем.
Это рискованный шаг. Будущее предприятия сейчас на волоске. Что касается присутствующих, то с них довольно. Как и молчаливая армия толстяков, они сыты всем этим по горло. Семейство Аберкромби, Келли, Ахмед, Бетти, Дэвлин с Зои, на которой он собирается жениться, и Ноа вместе с Бетти! — и все остальные укладывают вещи и собираются домой. А как же Найджел с его планами по захвату власти? Что из этого всего выйдет? Что станет с Сильфанией и Преданными Сестрами? Хотите знать правду?
Все зависит только от вас.