Кейсиди помолчала. Для приличия.
– Это не то же самое, – со всей возможной тактичностью сообщила девушка, стойко выдержав уже не снисходительный, а негодующий взгляд собеседника. – Не то же, потому что мои исследования заинтересовали Bridges. Мои околосмертные переживания оказались не галлюцинацией из-за неспособности перенести смерть брата, а новой областью исследования. Поскольку мы с братом близнецы, и, учитывая обстоятельства его смерти, я верю, что он не погиб, а находится на моем Берегу.
– И вы мне это так спокойно рассказываете?
– Я об этом писала в своих ранних работах, можете найти их в интернете.
– А что же сейчас?
– А это уже конфиденциальная информация, мистер Унгер, – приторно улыбнулась Кейсиди. – Но прогресс есть, огромный.
– То есть… хотите сказать, что вы можете вернуть обратно своего погибшего брата?
– Такое невозможно. Его тело… кремировано.
– Но сознание?
С чего вдруг такой интерес к исследованиям, которые он минуту назад считал следствием посттравматического стресса? Ответ на возникший вопрос пришел, когда Клиффорд бегло глянул на свою жену. Кейсиди стало не по себе от мысли, что она невольно посеяла ложную надежду.
– Ох… простите меня, мистер Унгер. Вы неправильно поняли мои слова, возможно. Мои исследования направлены не на попытки вернуть мертвых в наш мир, я лишь…
– Моя жена не мертва, – холодным и режущим слух голосом констатировал Клиффорд, недобро глянув на собеседницу.
Это могло бы испугать, могло. Но, переведя дыхание, Кейсиди закончила мысль:
– Я лишь исследую Берег и свое сознание. Быть может, сознание брата, которое застряло там же. Я не знаю.
– И что же вы делали все это время, если так ничего и не узнали?
Он злился, упрекал ее за ложную надежду или полагал, будто она хвасталась, что ее близость с покойным братом куда сильнее, чем у него с еще живой супругой? Что бы мужчина не думал, продолжать разговор в сложившейся ситуации не будет хорошей идеей.
– Мне не хотелось вас расстраивать, мистер Унгер, – поднявшись с кресла, искренне призналась Кейсиди. Но по ее бесстрастному выражению лица мужчина рассудил иначе. – Ваш сын в полном здравии, жена стабильна. Завтра в это же время я приду снимать их показатели и проводить процедуры. Если у вас появятся вопросы, можете дождаться меня.
Он ничего не ответил, выглядел даже не обидевшимся и не злым, а потерянным. Кейсиди будто лишний раз напомнила ему, что он находился в окружении ученых и докторов, для которых имели значения только исследования, а не мораль и чувства.
– Я действительно не хотела вас расстраивать.
Но люди постоянно расстраиваются, когда хватаются за ложную надежду. Возвращение из мертвых возможно, но сознание исчезает, это как если полностью отформатировать энергию человека – душу, как угодно. Что происходит с разумом? Он распадается на части? Или где-то прячется?
Она и должна это выяснить.
В подземных коридорах сплошь тишина и свет диодных ламп – ничего нового. Сегодня не смена Грегори, поэтому в лабораторию Кейсиди пропустил угрюмый охранник, оставив одну. Девушка просмотрела доступных лаборантов, которые помогли бы ей с экспериментом – при урезанном финансировании приходилось ловить рыбку самостоятельно, а не ждать подачи.
Система, записывающая активность мозга во время погружения в глубокий сон, стояла в углу и в тени напоминала ларец Пандоры. Только этот ящик и сдерживал монстров из ночных кошмаров. А ведь когда-то они были реальными…
Девушка подошла к стеклянной стене, за которой ничего, кроме конденсата, и не было. Капли стекали по черноте, которую она разогнала, включив освещение. Все также – пустота. Впервые за долгое время Кейсиди хотелось, чтобы это было не так.
Автоматические двери с тихим шипением отворились.
– Доктор Сандерс? – Послышался тонкий женский голос.
– Добрый день, – сухо поздоровалась девушка, осмотрев новоприбывшую лаборантку придирчивым взглядом. – Вы уже участвовали в этом проекте, верно?
– Да, все верно. Две недели назад ассистировала вам с расшифровкой мозговой активности. В этот раз будет что-то новое?
– Для тебя – нет. Я подключусь к системе, следи за показателями и по протоколу, в крайнем случае, только в крайнем, отключай меня.
– Хорошо, – без споров согласилась лаборантка, присаживаясь за соседний стул, пока Кейсиди заполняла электронный бланк проведения процедуры.
– Но если говорить обо мне, то я хочу попробовать кое-что новое.
Пользуясь доступом руководителя проекта, девушка, на пару мгновений остановив пальцы над клавиатурой, задумалась. Поскольку прогресса не было уже давно, стоило выйти из зоны комфорта, которую она же и установила в качестве правил безопасности. Тем более, во время последнего захода на Берег, вполне вероятно, что правило пять было нарушено. Так что поздно бояться о последствиях, когда горели огни.
Зафиксировав изменения в документе и изложив планируемую активность, Кейсиди доверила мониторинг лаборантке и устроилась на кушетке, попутно подключая себя к системе.
– Процедура инициации запущена, старт программы через три, два, оди…
Громкий писк, напоминающий скрежет о металл, оглушил Кейсиди словно удар по голове. Перед глазами все потемнело, из ушей едва ли не лилась кровь – так ей, во всяком случае, казалось. Девушка не успела ни о чем задуматься, ее выбросило, вышвырнуло на Берег.
Прижимая руки к голове, она несколько раз перекатилась по острым камням. В ушах все еще стоял звон, к горлу подкатывала тошнота. Так, наверное, чувствовало бы себя белье во время стирки, будь оно живым. Переводя дыхание долгие секунды, Кейсиди, наконец, рискнула приподняться на руках – казалось, прошла целая вечность, пока она вставала на колени.
«Что это было?» – крутился очевидный вопрос.
На Берегу бушевал сильный ветер, нагонял тучи, разрисовывал небо черными разводами. Земля дрожала, но как сильно Кейсиди в полную меру осознала, как только к ней вернулись чувства. Знакомой твари не было поблизости, что успокаивало, и в то же время наталкивало на тревожный вопрос – куда она тогда делась?
Земля содрогнулась, будто несколько тонн обрушилось с неба. Холмы пустовали.
Земля содрогнулась вновь, и теперь по телу девушки прошла дрожь, вызванная не вибрацией, а утробным страхом.
Терпя мощные порывы ветра, Кейсиди обернулась и у нее сердце в пятки ушло от вида гигантов, рассекающих воды в опасной близости от берега. Они по плечи утопали в облаках, мелкий дождь покрывал их черные кишащие тонкими лентами спины дымкой.
Поднявшись на дрожащих ногах, девушка попятилась. Монстры издавали звуки, напоминающие вой горна.
– Какого черта вообще происходит?..
От внезапно вспыхнувшей боли в животе Кейсиди упала на колени, ощущение такое, словно кто-то вспорол плоть острым ножом. Звон в ушах возобновился, и за ним пробился женский встревоженный – панический – голос, который выдернул девушку с Берега.
– Доктор Сандерс, очнитесь!
Если бы лаборантка не трясла доктора за плечи, срываясь на истеричный вопль, Кейсиди ни за что бы не разлепила глаз. Ее голова, словно кирпич, едва поднималась с подушки, глаза резало даже от тусклого освещения.
– Доктор, прошу, очнитесь, вы!..
– Да что ты кричишь?! – Отмахнулась от нее Кейсиди, хватаясь за пульсирующую голову. Она с трудом скинула ноги с кушетки. – Почему ты прервала контакт? Что за проб?..
– Вот почему! – Указала она на стеклянную стену, отпрянув прочь.
Несмотря на отвратительное самочувствие, Кейсиди прозрела мгновенно, когда обратила взгляд на перегородку, а точнее то, что появилось за ней. Она не испугалась, но чувство дезориентации и потерянности показалось ей не менее оглушительным.