-Она никогда ни на что не жаловалась. - Сухо ответил Цезарь, отводя глаза в сторону.
Учитывая, что они ни разу не были близки с той майской поездки в поместье, и... наедине с тех пор, как она родила, он мог обладать информацией о ней, узнавая новости от матери и Хофа. Но те ни разу ни о чем подобном не упоминали. Могла ли она скрывать испытываемую боль? Цезарь нахмурился, вспоминая, что она каждый раз говорила одну и ту же причину, по которой отказывала ему в близости: швы ещё не зажили и врач не разрешил. Но ее док и Нони заверили его, что все давно зажило и ничто не мешает ей... снова пойти под венец. Так неужели это была правда, а не повод избежать своего обезображенного болезнью любовника? Она испытывала послеродовые боли и молчала об этом? Поэтому приступы, бессонница, галлюцинации и разговоры с самой собой... Это все его вина! Она умирает из-за него!
-Цезарь! - Неожиданный сердитый окрик привел его в чувство и в следующую секунду он несильно впечатался в дверной косяк у покоев сестры. Зашел внутрь, закрыл дверь, глядя, как Джакомо неуклюже сваливает застывшее в коленопреклонённой позе тело девушки на постель: - Занятно, что ты можешь вслепую добраться до покоев сестры, но мне нужна твоя помощь, парень. Соберись с духом, беги до Мефисто, он сейчас в библиотеке с Родриго и живо их приведи сюда. Хотя нет, Родриго не надо... Старик и так сильно сдал после ухода Фарнезе. Кастуччи повидал в этом мире больше моего, может, он знает, как нам помочь ей... - В следующий миг тело Креции неожиданно стало накреняться вбок, ноги выпрямляться, пока резко выгнулось в форме дуги, да так сильно, что лишь голова касалась подушки да пальцы ног - намокшей простыни. Цезарь с криком бросился на помощь сестре, но Джакомо его перехватил на полпути: - Я велел тебе бежать за ее Крестным? Проклятье, выполняй!
-Что это за?!.. - Юноша задыхался от переполняющих его чувств страха ужаса и бессилья.
-Ты тратишь ее время понапрасну. - Учитель сильно толкнул его в направлении выхода. - Черт, Цезарь, беги за Мефисто! Ты ждешь, что она достигнет точки невозврата?
-Для таких, как моя сестра, таковой не существует, - неожиданно на Цезаря накатила волна спокойной уверенности, что она "не уйдет". Он медленно сделал шаг назад, развернулся и пошел за помощью. Хищник глухо выругался, запирая за ним дверь. Время, когда он пытался понять смысл в поступках и мыслях смертных. Обернувшись к Креции, он невольно замер. Выгнув голову под большим углом, большими черными глазами, она смотрела на него в упор.
-Скажи мне, что с тобой, - он подбежал к ней, заглядывая в бурлящую бездну тьмы, но в ответ лишь довлела гнетущая тишина... Ни звука дыхания, ни биения сердца. Она подошла к грани, но была все еще здесь, рядом с ним. - подай хоть какой-нибудь знак!
Ее дрожащие губы приоткрылись и... ничего, она не проронила ни слова, слишком слаба.
-Не важно. - Его рука легла на щеку девушки. - Мы вытащим тебя из этой ямы...
Одинокая слезинка скатилась с ее века, как доказательство того, что она все еще здесь.
***
У него было чувство дежавю. Снова они столпились над постелью Креции, наблюдая, как юное тело медленно увядает на смертном одре. И если четыре года назад было хотя бы понимание, "почему", то сейчас никто ничего умнее предположения Джако о столбняке, не высказал. Все стояли молча, лишь невесть как просочившийся Цезарь стискивал ладонь Креции и шептал:
-Она не умрет! - В его глазах горел огонь безумия, - Хуан не смог забрать её у меня. Кантарелла не смогла убить её... Лукреция бессмертна, поэтому никакая зараза не может ее взять.
Тело Креции опало на постель, содрогаясь в мышечных спазмах. Мужчины кинулись к ней, пытаясь удержать на кровати. Джако успел сунуть два пальца ей в рот, проверяя, не запал ли язык, послышался хруст костей и в следующий миг он оглушительно взвыл. Новая судорога заставила ее тело с силой выгнуться вместе с навалившимися на нее хищниками, задрожать и сжаться. Прокушенные до крови пальцы Джако оказались в болезненных тисках.
-Боги, да помогите же мне освободить руку! - Простонал Джако, глядя, как кровь с содранной кожи заливает подбородок Креции. - Она мне сейчас пальцы откусит...
Глядя на дочь, будто парящую над постелью в неестественной позе, он медленно отступал и крестился, пока спиной не уперся в стену, не веря тому, что видит:
-Это что же, в нее вселился дьявол? - Еле слышно прошептал он, повернувшись к Кастуччи.
-Не говори глупостей! - В голосе крестного слышалось нескрываемое раздражение. Он глянул исподлобья на корчащегося в муках Джакомо. - Знаешь ведь, что в таком состоянии нельзя совать пальцы в рот... Скажи спасибо, что не откусила и сиди тихо! Ты нас отвлекаешь...
Спустя час по телу Креции пробежала волна озноба и она, разжав рот, качнулась на живот, пытаясь уткнуться лицом в промокшую от пота простыню. Её повернули на спину...
-Risus sardonicus? - в голосе Мефисто слышалось крайнее изумление. - Но этого не может быть! Не так быстро! Джако, ты понимаешь?!?.. - Хищник, воспользовавшийся моментом и высвободивший онемевшие пальцы, со скорбью смотрел на муки полукровки: лицо Креции напоминало застывшую маску мима: брови подняты, рот растянут в ширину, углы его опущены, лицо выражает одновременно улыбку и плач (в сардонической улыбке).
-Если я не ошибаюсь, начался третий этап. - тихо вымолвил он, отводя глаза в сторону. Она сдавленно закричала, когда руки и ноги стали против её воли неестественно выгибаться, растягивая мышцы и суставы - У нее прогрессирует разгар... и к ней вернулось сознание.
Новый нечеловеческий крик, она затараторила на латинском. Лицо Папы сморщилось, словно треснутое зеркало, и он начал молиться вслух за спасение проклятой души дочери.
-Что она говорит? - Цезарь поймал её за руку, пытаясь удержать её в прямом положении, но неведомая сила выворачивала ее запястье. - Зачем она поступает так с собой?!?
-Она говорит на мертвом языке, - выдохнул Родриго, - Надо звать за Нони. Она нам переведет.
-Если ты не понимаешь, то с чего взял то, что она говорит на языке, знакомом Нони?
-Я узнал присказку Нони, которую та часто любит повторять, - парировал Борха.
-Если долго всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя. - Процитировал Горацио. Все обернулись на незваного гостя, стоящего в дверях. - Альфонсо не причастен к тому, что поразило Лукрецию. И чтобы доказать нашу добрую волю, я пришел помочь вам...
-Ты знаешь, что с ней такое? - Мефисто не скрывал, что ему неприятно появление Арагонского, но здоровье Креции стояло в приоритетах выше давней конфронтации.
-Да, но прежде чем я скажу, пусть смертные покинут покои. Это не для их ушей! - Гор окатил Цезаря надменно-презрительным взором, но тот снял маску и высокомерно проронил:
-Не уйду! Я НИКУДА. НЕ УЙДУ, НЕ ОСТАВЛЮ КРЕЦИЮ. ЯСНО ВАМ? - Он сел на постель, продолжая крепко сжимать ладонь сестры, давая понять, что он остается с ней.
-Не трать на него время, - Потребовал Мефисто, едва ли, не выставляя Корельо под руку с Папой за дверь с указанием уложить того спать и чтоб по утру он ничего не помнил. - Пусть остается, у нас нет времени на пререкания, она сгорает прямо на глазах...
-Она коснулась жнеца смерти, - Горацио запер дверь и скинув на пол плащ, опустился на корточки рядом с ложем умирающей. - Сегодня утром, когда возвращалась домой, один идиот нашел на Тень и всплеск от ее рассеивания попал на девушку... - Он злющими глазами уставился на Цезаря, - отравив ее ядом, который превосходит Кантареллу в десятки раз!
-Коснулась жнеца смерти? - Мефисто оказался на постели с другой стороны, склонившись над Крецией, слушая ее прерывистое шептание и заглядывая в бегающие полу безумные глаза: - Как такое возможно? Никто не способен