Вот потому я так стремился в свою батарею, несмотря на трудности, которые пришлось перенести в дороге. На войне, как ты знаешь, гостинец нет, деревни, которые по пути попадались, так от них ничего не осталось, одни трубы торчат, поэтому приходилось ночевать прямо в поле или в какой-нибудь воронке, хорошо, если был лесок и травка, но это было редко. А о питании я и не говорю, тот сухой паёк, который мне дали в медсанчасти быстро исчезал, но я, чтобы всё не съесть, а принести в батарею гостинец, два пряника и два сухаря отложил и их не трогал, а всё остальное как ни растягивал, а съел за три дня.
На четвёртый день, когда силы были на исходе, мне очень повезло. Иду возле леска, дороги же никакой нет, просто иду на запад — знаю, что где-то там моя батарея. Так вот, иду я возле леска и чувствую запах чего-то наваристого: или борща, или каши с тушёнкой. Смотрю вокруг, а никого нет, я уже подумал, что мне чудится, как вдруг слышу за деревьями людские голоса. Ага, думаю, значит, мне не послышалось и пошёл в том направлении. Подхожу ближе и вижу, стоит полевая кухня, а возле неё с десяток бойцов и офицер, старший лейтенант. Они как раз начали обедать. Я по форме доложил офицеру, кто я такой и откуда. Он проверил мои документы, только потом дал указание повару накормить меня и дать несколько кусочков хлеба на дорогу. Ты не представляешь, какое это было блаженство есть горячую кашу с тушёнкой. После еды меня потянуло в сон, это заметил старший лейтенант и говорит мне: «Ефрейтор Чухлеб, Вы сегодня отдыхайте в нашем подразделении, а завтра на машине к нам привезут пополнение, и я попрошу водителя, чтобы он вас подвёз, хотя бы километров на десять ближе к вашей части. Моей радости не было предела, уж что-что, а такого подарка я не ожидал. Если думаю, будет так, то, может, я завтра и догоню нашу батарею.
Но ни завтра я батарею не догнал, ни послезавтра, а догонял я своих почти неделю, сколько пролежал в санбате столько и догонял. Наконец нашёл наш полк, спросил в штабе, где находится батарея капитана Журова. Сразу не сказали, сначала проверили мои документы, и, когда убедились что я свой, только потом показали куда идти. Батарею я увидел ещё издали, иду к ней, а сердце колотится, очень волнуюсь, как встретят, живы ли «старички», с которыми я в боях прошёл от Сталинграда до самой Украины. Первый, кого я встретил, был командир расчёта. Обнялись с ним, а как же, ведь столько с ним пропахали. Он доложил командиру батареи о моём прибытии, тот сказал: «Ставьте его, к его же лошадкам, а то нового коневода они не слушаются». А потом уже была встреча с бойцами батареи, к счастью, все они были живы и здоровы, и мой земляк, Виктор Звягинцев, тоже. На радостях заварили чай, я их угостил пряниками и сухарями, которые остались от сухого пайка, выданного мне в санбате, так сказать, на дорожку. Время было достаточно, батарея была на кратком отдыхе, и мы в удовольствие почаёвничали. А потом была встреча с моими лошадками. Не поверишь, они меня не забыли, как только увидели меня, услышали мой голос, приветственно замахали головами и заржали, знаешь таким нежным баритоном. Я ничуть не шучу.
Да я, автор этой книги, и не сомневался в сказанном. Ведь я лошадей тоже знаю не понаслышке, так что всё то, что отец рассказал, правда.
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ, ОН ТРУДНЫЙ САМЫЙ
Вот под Прагой наш отец и принял последний бой. Вот как рассказал об этом тато. — Было это так. 10–11 мая, мы вели бой за взятие Праги. Наконец, город взяли, и была дана команда, отвести войска за город. Наша батарея расположилась на поляне. Рядом был небольшой лесок, далее от него паханое поле, а за полем виднелся лесной массив. Командир батареи дал приказ «Отбой» и каждый начал заниматься своим делом. Я выпряг лошадей и повёл их в лесок, который был рядом.
Привязал их к дереву на длинный повод, чтобы они паслись. Сюда же привёл своих лошадей и Виктор Звягинцев, он был из другой батареи. Также, как и я, привязал лошадей, мы ещё раз всё осмотрели и пошли в лагерь своих батарей. Ещё издали был слышен запах каши с тушёнкой, вся батарея собралась вместе, у всех было приподнятое настроение, смеялись, шутили, конец войны, все счастливы от того, что остались живы. Уже вечерело и стало немного прохладно. Командир распорядился развести костёр и нас со Звягинцевым отправили за дровами к сухой сосне, что стояла метрах в пятидесяти от нашего места стоянки. Мы взяли топоры и пошли. Идем и рассуждаем, вот надо же, в день победы такой прекрасный вечер. Подойдя к дереву, принялись за дело. Я начал рубить ствол, как вдруг услышал раскаты канонады, а затем свист снарядов, летящих в нашу сторону.