Пока я осматривал квартиру, из другой комнаты вышел мужчина, как мне тогда казалось, пожилого возраста, этак лет пятьдесят, он спросил у Сильвестра, с кем ему иметь дело, тот показал на меня и хозяин квартиры пригласил меня в свой кабинет. В его кабинете стоял массивный стол, стеллажи с книгами, в углу стояло кожаное кресло, а с потолка падал тёплый свет от абажура. Одним словом, очень богато, я такое видел впервые. Хозяин сам сел за письменный стол и меня пригласил садиться. И мы начали с ним торговаться. Приблизительную цену своего товара я знал, мне об этом сказал Льяна, но я также предполагал, что названную цену он уменьшил минимум вдвое, ведь он тоже хотел на этом товаре заработать, вот с этого я и исходил. Так что, ориентир цены у меня был, и поэтому можно было торговаться. Конечно, в этих гобеленах и бархатах я чувствовал себя не очень уверенно, на меня давило всё это богатое убранство, но это до тех пор, пока хозяин дома не поинтересовался о товаре. Он как-то осторожно спросил у меня: «Что вы имеете за товар?» Я ему так же вкрадчиво и осторожно сообщил: «Золотые мужские часы, и десять грамм платины, есть ещё фотоаппарат «ФЭД» если вы всё это возьмёте, то я за свой товар хочу иметь шестнадцать тысяч злотых». Мой оппонент округлил глаза, покачал головой, затем помолчал, наверное, обдумывая моё предложение, и только потом, как бы, не уверенно, сказал: «Это, наверное, будет дорого». Затем продолжил: «Я бы мог купить, у вас этот товар, но за меньшую стоимость, примерно, за десять тысяч злотых. Хотя сначала покажите свой товар, потом будем определяться с ценой». Я из своей спортивной сумки достал фотоаппарат, а часы и остальные ценности были у меня во внутреннем кармане куртки. Всё это я положил на стол возле себя. Я не хотел в чужие руки отдавать свои ценности. Хозяин кабинета это понял и не стал в руки ничего брать, а взял лупу наклонился над столом, и стал рассматривать товар. Затем он меня попросил вытащить из футляра фотоаппарат. Я вытащил, он его со всех сторон осмотрел и затем сел на своё место. По всему было видно, что мой товар ему понравился. Затем мы снова стали с ним торговаться. Он снова предложил мне цену за весь товар 10000 злотых. Меня такая цена, естественно, не устраивала и я начал хвалить свой товар. Я ему говорю: «У меня товар очень ценный и привлекательный на международном рынке, но Вы даете цену, не достойную его». Покупатель, на какое-то время замолчал, видно, что-то подсчитывал, я тоже молчал, думал, как мне поступить, стоять на названной цене, или её снизить. Я знал, что покупатель товар сбывает за рубежом, так что за мой товар он возьмёт за границей валюту, и стоимость в злотых будет минимум в два, а может и в три раза дороже, той цены, которую я назвал. С другой стороны мне нельзя отпугнуть покупателя, ведь у меня другого покупателя нет и поэтому надо с ним договориться. Молчали не долго, и своим молчанием он как бы давил на меня. Конечно, преимущество было на его стороне, так как торговля шла на его территории, да и хозяин квартиры гораздо старше меня и, разумеется, опытнее, но мне, в любом случае, надо держаться своей линии, иначе я проиграю.
Первым молчание нарушил хозяин квартиры, он посмотрел на меня а затем сказал: «Знаете что, давайте сначала попьём чаю, а затем окончательно решим, что делать дальше». Он, не дожидаясь моего согласия, поднялся с кресла, подошёл к двери, открыл её, затем позвал хозяйку дома и что-то ей сказал по-польски. Мне его затея совершенно не понравилась, думаю: «Он в чай плеснёт какого-то зелья, и я соглашусь с его ценой. Нет, чай я пить не буду, пусть он его приносит, ставит предо мной, а пить я его не буду». Хозяин квартиры, дождался хозяйку у двери комнаты, взял из её рук поднос, и поставил на стол. Затем вернулся к двери и закрыл её. Хозяин расставляет чашки с чаем, на блюдца кладёт чайные ложечки, а я сижу и думаю. Хорошо было бы, если бы Володя, сидел рядом со мной, я бы себя уверенней чувствовал, а то в этих хоромах да ещё с этим зелёным варевом, что в чайных чашках, как-то уверенность теряю. Но нет, думаю, надо набраться мужества и повернуть путь торговли в свою сторону, чтобы инициатива исходила не от него, а от меня. А в это время хозяин уже пьёт чай и мне говорит: «Пейте чай, чего же это Вы не пьёте?» Я набрался смелости и говорю ему: «Знаете, у нас в России не принято, не закончив дела, обмывать его, вот давайте все дела сделаем и тогда я с удовольствием попью с вами чай». Хозяин немного помолчал, затем говорит: «Ну, хорошо, давайте сделаем по вашим Российским правилам. Так вот, я хочу к своей, ранее названной цене, за ваш товар, добавить две тысячи злотых и будем считать, что сделка свершилась. Я немного подумал и говорю ему: «Если Вы к названной Вами цене добавите три тысячи злотых, вот тогда сделка свершилась». Хозяин улыбнулся и говорит: «Ну, хорошо, пусть будет три тысячи злотых, а общая сумма тринадцать тысяч злотых, так?» Я сказал, что так будет правильно, руками подвинул к нему, лежащий возле меня товар, он всё аккуратно через лупу ещё раз осмотрел, а как же, ему же его надо везти за границу продавать, надо, чтобы всё было тика в тику. Кстати, хозяин квартиры хорошо говорил на русском языке, но имя своё не назвал, поэтому я его в своем описании по имени и не называю. Получив деньги за товар, я вышел из кабинета хозяина в зал, Володя, меня увидел и покачал головой, то ли в осуждение моей долгой отлучки, то ли жалея меня. Домой приехал я поздно, уже в первом часу ночи, хотя назад мы с Володей ехали на такси. Кстати, Володе я так и не сказал, куда мы ездили и зачем, операция была секретная и лишние свидетели тут не нужны. Может он, конечно, и догадывался, что за поездка у нас была, но догадываться это одно, а знать точно это совсем другое.