Т: И это все?
А: Нет.
Т: Используй свое время. Я вижу, ты вспотел. Вытрись салфеткой и возьми себя в руки.
А: Спасибо.
(пауза 10 секунд)
Т: И отец видел тебя у двери в подвале?
А: Да. Но я не мог в этом убедиться. Мне кажется, что видел. Когда он и мистер Грей, в конце концов, вышли из подвала, отец подошел ко мне странным образом, что-то подозревая, но ничего не сказал. Я тогда находил, что не хочу разговаривать с ним прямо. Я сказал ему, что иду к Эмми Герц, но не ушел. Я зашел в гараж и сел на верстак. Я был в панике. В панике потому, что не мог выстроить цепочку уловок и обманов. Я сидел, ощущая ужас и стыд за свой шпионаж за родителями. Я знал, что они любили меня, и не мог ничего объяснить себе логически. Так я вернулся домой, чтобы найти отца и извиниться. Но его нигде не было. Я посмотрел в нижних комнатах и в подвале. Его не было. Я поднялся наверх. Дверь в их спальню была закрыта. Я подошел к двери, собираясь постучаться и чистосердечно раскаяться. Но тогда я услышал их голоса, то это поменяло все. Обратно.
(пауза 10 секунд)
Т: И что ты слышал?
А: Нечто забавное. Это было похоже на безумный шепот тех далеких ночей. Я слышал голос отца. Он сказал: «Он снова что-то подозревает: он подслушивал в подвале у двери, пытался услышать, о чем мы разговаривали с Томпсоном». Минуту, я думал, что он говорит о ком-то еще или вообще о другой ситуации, и мне стало легче. Я не знал другого Томпсона. Но потом, я слышал, мать сказала: «Он может больше сюда не ходить. И он может пользоваться своим изначально собственным именем. Грей, Томпсон – все эти годы мы звали его Греем, а теперь он кто-то еще. Он играет в странные и смешные игры…» В голосе матери был гнев – то, чего я раньше никогда не слышал. Отец сказал: «У него, вероятно, тысяча имен. Он так выживает». И мать сказала, переводя злость в ее же застарелую печаль: «Вот то, что только мы и делаем – выживаем, мы не живем».
(пауза 7 секунд)
Т: Двигайся вперед. Снова вытрись салфеткой.
(пауза 12 секунд)
А: Тогда отец сказал: «Мы что-то упустили, Луиза. Он больше не ребенок. И не надо думать, что он в какой-нибудь вечер не слышал твоего очередного разговора с Мартой по телефону». Я не слышал ответа. И когда я услышал, как отец сказал: «Не важно, что Грей-Томпсон говорит – время что-то делать с Адамом». И я тут же поспешил в гостиную…
(пауза 8 секунд)
Т: Все теперь ясно?
А: Да.
Т: Ты хочешь немного отдохнуть или желаешь продолжить об этом дальше?
А: Надо продолжить.
TAPE CHANGE:
END OZK011
START:
TAPE OZK012 1019 date deleted T-A
А: Что следовало дальше? Я был внизу в комнате отдыха, сидел, оставил дверь открытой. Я знал, что отец рано или поздно будет меня искать. Я слышал, как звонит телефон, но не спешил поднять трубку, хотя он звонил именно в этой комнате. Я сидел, словно в трансе. Я знал, что это звонила Эмми. Но для меня в тот момент это было неважно. Я ждал отца, когда он спустится вниз, и не знал, когда это произойдёт…
Он не спешил включать свет. Ведь слабое проникание света из подвала должно было спровоцировать игру в пинг-понг. Шарик напоминал в темноте миниатюрную луну. Адам не знал, как долго он просидел там, пока не услышал голос отца.
- Адам?
Отец звал его с верхнего этажа.
- Адам, ты внизу?
Адам не отвечал. Отец, должно быть, чувствовал его присутствие, однако, потому что он начал спускаться по ступенькам, перекрывая собой часть света, поступающего сверху и не давая шансов удрать ему из подвала прочь. Отец приближался к двери панелированной комнаты и смотрел на него:
- Что ты делаешь здесь внизу? - спросил он. - Тебе звонила Эмми, и я сказал, что ты вышел и по дороге к ней.
Он поднял взгляд на отца. У него замечательный отец, с волнующим открытым взглядом на лице. Если что-либо происходило, он отвечал ему честно и сполна. Но Адам молчал. Он не решался говорить, боясь слов, что могли вылезть из него. Он не хотел задавать тот вопрос и не хотел слышать на него ответ, но в то же время хотел знать все. Он устал от претензий на то, что ничего не происходило, оттого, что второе свидетельство о рождении будто бы не существовало, и оттого, что он как бы и не слышал того разговора по телефону. Он устал носить в душе всю эту ношу.
- Ты в порядке, Адам? - спросил отец, собрав на лбу морщины. Отец сел напротив него на кушетку.
Адам смотрел на шарик для пинг-понга. Он уже не был полной луной, а просто шариком.
- Что-нибудь произошло? - спросил отец, легким и веселым голосом, таким же голосом он общался с матерью, когда ей было нелегко.
Адам закрыл глаза. И без всякой подготовки, не задержав воздух, он сказал:
- Что все это, Па? Кто такой мистер Грей или мистер Томпсон? Кто эта женщина – кто эта Марта, та, которой Мом звонит каждую неделю? Что за этим следует, Па?
Он знал, что, задавая эти вопросы, он испытывал себя, выкладывая то, что он шпионил и подслушивал. И он также глубоко и печально осознавал, что эти ответы могут в корне изменить его жизнь, поменять ее ход и ход их жизни – то, что он не мог осознать раньше. Наверное, поэтому он изначально не спешил задавать эти вопросы, и, наверное, поэтому не хотел думать о переменах. Но вопросы уже были заданы. И он открыл глаза и смотрел прямо в глаза отцу.
- Иисус… - воскликнул отец, и Адам уже не знал, когда отец бранился, а когда молился. – Иисус… - воскликнул он снова, думая долго и напряженно: в знаке и печали – глубокой печали.
Отец взял его за плечи, деликатно, заботливо – скорее даже по-дружески.
- Как много ты знаешь, Адам?
- Не знаю, Па. Не очень много, - его голос звучал нелепо, отдаваясь эхом в комнате.
- Конечно. Я пришел сюда безо всякого гнева на тебя, к тебе, задающему эти вопросы. Ты что-то подозреваешь? Я вижу, ты смотришь на меня, на нас – на мать и на меня, изучаешь нас. Ведь ты недавно прятался где-то недалеко от дома. Слушая. Вынашивая. Поначалу мы думали, что это была Эмми, ведь ты бредишь ею. Я пытался убедиться в этом, и всегда ужасался того дня, когда ты вдруг задашь эти вопросы, - он снова задумался. - И этот день настал.
- Ты пришел рассказать мне, Па, обо всем? - спросил Адам. - Я хочу знать.
- Конечно же, ты должен все знать. Это твое право. Теперь ты уже не ребенок. Я думал, что это произойдет намного позже. Еще не было подходящего момента…
Т: И он тебе рассказал?
А: Да. Да, он мне рассказал.
Т: И что он тебе рассказал?
А: Что меня зовут Пол Делмонт, а не Адам Фермер.
(пауза 15 секунд)
Т: Будешь продолжать?
А: Да. Я в полном порядке.
Т: Тогда – что еще отец тебе рассказал?
А: Все…
Т: Все?
А: Пожалуй, почти все. В ту ночь моим первым воспоминанием был автобус. Я был прав, говоря о том, что отец был печален. Мы убегали прочь, переезжая на новое место жительства. И в тот день с собакой: мы скрывались в посадке деревьев, потому что отец заметил одного из них.