- Это почему я избегаю Доктора Хантли, оптометриста, чей кабинет вниз по улице от моего офиса. Однажды я сказал ему, что мой ближайший друг оптометрист в Нью-Йорк-Сити, и очки я заказываю только у него. - говорил отец.
Отцовские усы также были частью маскарада. Они не были усами того репортера из Блаунта. Он также бросил курить: "Это была пытка, Адам. Но Грей настаивал, и мать была рада видеть меня больше не курящим. Она сказала, что это одна из хороших сторон нашей новой жизни. По сей день мне так плохо без сигарет..."
Вопросы Адама продолжались.
- Вы с Мем на самом деле жили в Ревлингсе-Пенсильвания? - Адам спросил рассказав о посетителе редактора. Эмми расспрашивала его об этом тогда по телефону.
- Нет. Но мы туда ездили на неделю, чтобы как следует познакомиться с этим городком, изучить расположение улиц, домов, чтобы знать лондшафт. По нашей легенде мы встретились и познакомились в Ревлингсе. Я помню, как стою в стороне от офиса газетной редакции, и ловлю себя на мысли, что хочу познакомиться с редактором, побеседовать с ним. Но нет. Это факт, что я всегда избегал разговоров с газетчиками, а также и с отцом Эмми, боялся того, что могу расскрыться. - в его голосе была тоска.
- Что же о матери и о тех ее звонках женщине, коей была тетя Марта?
Отец объяснил, что Марта жила в монастыре недалеко от Портланда, штат Майн. Она приходилась его матери сестрой и единственной оставшейся в живых ее родственицей. Грей сумел сделать так, что они могли разговаривать по телефону один раз в неделю.
- Единственная поблажка, связанная с риском, которую позволил нам Грей, хотя риск минимален. - говорил он. - Твоя тетя никогда не жила в Блаунте, и она постриглась в монахини еще подростком. Монахи скрыты от светской жизни, Адам, и никогда не встречаются с теми, кто в миру. Грей смог оформить специальное исключение, позволившее делать один звонок в неделю - для твоей матери это единственная связь с миром, и только одна Марта знает правду...
А: Мне любопытно вот что...
Т: Что?
А: Вы никогда не спрашивали о матери, только об отце, словно вас она ничем не интересует.
Т: Ты ошибаешься. Это ты ничего о ней не рассказываешь. Я говорил тебе раньше - я только проводник. Я не веду тебя, а всего лишь сопровождаю.
(пауза 15 секунд)
А: Я хочу рассказать о матери. Я полагаю, что хочу найти ее во всем, что я открыл.
Т: Во всех смыслах. Вперед.
(пауза 10 секунд)
Т: Что случилось? Почему задержка? Расслабься, возьми себя в руки.
(пауза 5 секунд)
А: Ничего - просто в данный момент я не могу вспомнить ее лицо.
Т: Используй свое время. Она есть, она часть твоей жизни. Она придет...
И она конечно же была.
--------------------------------------
А: О моей матери. Всю свою жизнь, с самого младенчества она мне казалась очень печальной. Мне казалось, что иногда попадаются люди худые или толстые, или с отвислой кожей. Отец всегда выглядел одним из сильных, словно он был окрашен в яркие краски, а она - в блеклые. Бред, конечно.
Т: Не совсем.
А: Но позже, когда я узнал правду о нашей жизни, я нашел, что печальной она была всегда. Но к тому времени как-то странно. Не тускло, как раньше. Не было той глубокой печали, как когда-то - это можно было объяснить такими словами, как "Никогда не знаешь..."
Т: Что это значит - "Никогда не знаешь"?
А: Что-то она говорила мне один раз, в полдень, когда я пришел домой из школы...
В тот день он оказался дома наедине с матерью. Она сидела у окна, смотрела наружу, как-то отреченно, с тоской в глазах. Он не рисовался перед ней с того времени, как открыл для себя правду о прошлом. Она будто бы сторонилась его, отказываясь смотреть ему в глаза, и делая вид, что очень занята, если он приближался. Но тогда он вошел в обеденную и стал нежно и пристально наблюдать за вниманием матери к нему. В нем поселилась какая-то новая нежность, которую ранее он не знал . Он хотел подойти и обнять ее, и он не уточнил для себя желания признаться ей или себе в этой нежности.
Она отвлеклась от наблюдения в тот момент, когда Адам вошел в дом. Она отвернулась от окна, взглянула на него и начала:
- Ты рано.
- Встреча в литературном клубе не состоялась... - доложил Адам. Вранье - он не заметил, как с языка соскочило про несуществующую встречу.
- Я приготовлю что-нибудь поесть. - сказала она вскочив со стула. Она двигалась быстро, словно не хотела оставаться в этой комноте с ним наедине.