Неожиданно он решил быть честным. Кажется, мисс Каролина Хагривз не была одной из тех женщин, что благосклонно относятся к играм и уловкам.
– Я здесь, потому что мой отец умирает, – сказал он.
Услышав эти слова, она неловко уколола палец и слегка подпрыгнула. Каролина подняла взгляд с рамы для кружев и пробормотала:
– Мне жаль.
– А мне – нет. – По тому, как широко раскрылись ее глаза, Эндрю понял, что она шокирована его холодностью. Его это не волновало. Ничто не могло заставить его пожалеть об уходе человека, который был настолько плохим отцом. Граф никогда не волновался о нем. Эндрю давно бросил попытки заслужить любовь этого расчетливого сукиного сына с сердцем таким же мягким и теплым, как гранитная плита. – Единственное, о чем я сожалею, – спокойно продолжил Эндрю, – так это о том, что граф решил лишить меня наследства. Похоже, у вас ним одинаковое отношение к моему порочному образу жизни. Отец обвиняет меня в том, что я потворствую своим прихотям, в том, что я – самый порочный тип, которого он видел в жизни. – На его губах появилась легкая улыбка. – Я могу лишь надеяться, что он прав.
Похоже, Каролина была очень сильно возмущена подобным утверждением.
– Вы как будто с гордостью говорите о том, что разочаровали его, – сказала она.
– О, я этим горжусь, – легко заверил ее Эндрю. – Моей целью было разочаровать его настолько, насколько он разочаровал меня. Это было непросто, как вы понимаете, но я доказал себе, что способен на это. Что и явилось моим величайшим достижением в жизни.
Он увидел, что Каролина обеспокоено посмотрела на Кейда. Но он лишь робко пожал плечами и подошел к окну, чтобы созерцать погожий весенний пейзаж.
Дом Хагривзов находился в западной части Лондона. Красивый особняк в георгианском стиле, выкрашенный в розовый цвет и окруженный буковыми деревьями, был именно тем домом, которым могла владеть солидная английская семья.
– Итак, – продолжил Эндрю, – пытаясь в последний перед смертью момент заставить меня измениться, граф исключил меня из завещания.
– Но он, конечно, не может совсем лишить вас наследства, – сказала Каролина. – Титулы, собственность в городе, фамильное загородное поместье… Мне казалось, что они наследуются по майорату[1].
– Да, это так, – Эндрю горько улыбнулся. – Я получу титулы и собственность независимо от того, что предпримет граф. Он не может нарушить майоратное право наследования, как и я. Но деньги – все семейное состояние – не наследуются по майорату. Он может оставить деньги кому угодно. И, похоже, я скоро обнаружу, что превратился в одного из этих чертовых аристократов, гоняющихся за состоянием. Им приходится жениться на наследницах с лошадиными лицами и привлекательным приданным.
– Как это ужасно. – Глаза Каролины внезапно вызывающе блестнули. – Я имею в виду, для наследниц.
– Каро, – донесся протестующий голос Кейда.
– Все в порядке, – сказал Эндрю. – Любая женщина, которая станет моей невестой, заслуживает сочувствия. Я не слишком хорошо обращаюсь с женщинами. И никогда не делал вида, что это не так.
– Что вы имеете в виду, говоря, что не слишком хорошо обращаетесь с женщинами? – Каролина теребила в руках булавку и снова уколола палец. – Вы жестоки?
– Нет. – Эндрю неожиданно нахмурился. – Я никогда не причиню женщине физического вреда.
– В таком случае, вы просто относитесь к ним без почтения. Кроме того, вы, без сомнения, невнимательны, не выполняете обещаний, ведете себя оскорбительно и невоспитанно. – Она сделала паузу и выжидающе посмотрела на него. Когда Эндрю не прокомментировал ее высказывание, она язвительно переспросила: – И?
– И что? – в ответ с дразнящей усмешкой спросил он. – Так вы меня спрашивали? А я подумал, что вы произносили речь.
Они рассматривали друг друга прищуренными глазами, и бледная кожа на лице Каролины от гнева приобрела розоватый оттенок. Атмосфера в комнате накалилась, воздух потрескивал от напряжения. Эндрю недоумевал. как, ко всем чертям, тощей старой деве удается так на него действовать? Он, сделавший своим жизненным девизом нежелание волноваться ни о чем и ни о ком, включая себя самого, был внезапно раздражен и возбужден больше, чем когда-либо ранее на своей памяти. «Мой бог», – подумал он, – «должно быть, я законченный извращенец, если хочу сестру Кейда Хагривза». Но он ее хотел. Его кровь бурлила от жара и энергии, а нервы медленно, но верно накалялись, стоило только подумать о том, какими разными способами он хотел бы использовать этот изящный, невинный рот.
1