– Ты хотел бы поцеловать их? – прошептала Каролина, сама едва осмеливаясь поверить в собственную дерзость. – Я знаю, что ты представлял себе это, Эндрю, так же, как и я. – Она склонилась над ним, коснувшись своими сосками его груди, и он вздрогнул от потрясения, которое испытал при соприкосновении их плоти. Он продолжал отворачиваться от нее, крепко сжав губы и прерывисто дыша. – Поцелуй меня, – убеждала она его. – Поцелуй меня всего разочек, Эндрю. Пожалуйста, ты нужен мне… чтобы почувствовать твой вкус… Поцелуй же меня так, как я уже давно мечтаю.
Глубоко в его груди родился стон. Он приподнялся, чтобы завладеть ее ртом. Она прижалась к его губам, и ее язык проворно скользнул в его горячий, сладкий рот. Каролина пылко прижалась к его телу, обхватив руками голову и целуя его снова и снова. Она коснулась его скованных запястий, и кончики ее пальцев скользнули по его ладоням. Он отчаянно зашептал, уткнувшись ей в шею:
– Да… да… отпусти меня, Каролина… ключ…
– Нет. – Она передвинулась на его груди, проложив нетерпеливыми губами дорожку поцелуев по солоноватой коже его горла. – Еще рано.
Его рот исследовал чувствительное местечко там, где ее шея переходила в плечо, и она потерлась об него. Ее тело молило о чем-то большем, полное желаний, которые, казалось, она никак не могла удовлетворить. Она подтягивалась выше и выше, пока ее сосок почти случайно не коснулся его подбородка. Он немедленно этим воспользовался, глубоко втянув нежный пик в рот. Его язык кружил вокруг вершинки ее груди и невесомыми, легкими прикосновениями ласкал ее. Он долго сосал и лизал ее грудь до тех пор, пока Каролина умоляюще не застонала. Его рот освободил розовый сосок, лизнув его в последний раз.
– Дай мне другой, – прохрипел он. – Положи его мне в рот.
Дрожа, она повиновалась, поднеся свою грудь к его губам. Он жадно упивался ею, а она задыхалась от чувства покорности его губам, их жару и настойчивости. Между ее широко разведенных ног сосредоточилось острое напряжение. Она ерзала, изгибалась и прижималась к нему как можно сильнее, но все равно этого было недостаточно. Она хотела, чтобы он наполнил ее, сокрушил, поработил.
– Эндрю, – сказала она низким и хриплым голосом. – Я хочу тебя… я хочу тебя так сильно, что могу умереть от желания. Позволь… ну позволь мне… – Она отняла грудь от его рта и снова поцеловала, затем она лихорадочно потянулась рукой вниз к большому выпирающему бугру под его брюками.
– Нет, – сказал он хрипло. Она услышала, но продолжала дрожащими пальцами расстегивать его брюки. Эндрю выругался и уставился в потолок, казалось, подчинив себе свое тело и запретив ему реагировать… но как только ее прохладная маленькая ручка скользнула в его брюки, он зарычал и густо покраснел.
Каролина достала его тяжелый, пульсирующий член и обхватила толстое древко дрожащими пальцами. Она была зачарована ощущением атласа его кожи, островком жестких волос в паху, тяжестью его яичек. Мысль о том, чтобы почувствовать всю его длину внутри своего тела была одновременно пугающей и возбуждающей. Она неуклюже погладила его и была удивлена его немедленной реакцией. Он инстинктивно приподнял бедра, и из его горла вырвался приглушенный стон.
– Так и должно быть? – спросила она, и ее пальцы скользнули к большой округлой головке.
– Каролина… – Его полный муки пристальный взгляд был прикован к ее лицу. – Каролина, послушай меня. Я не хочу этого. Это причинит тебе боль. Есть вещи, которые я не сделал… твое тело нуждается в… ради Бога…
– Мне все равно. Я хочу заняться с тобой любовью.
Она стащила с себя панталоны, подвязки и чулки и вновь прижалась к его паху, ощущая одновременно неловкость и возбуждение.
– Скажи мне, что делать? – взмолилась она и прижала головку его члена к своей мягкой пещерке. – Она попробовала опуститься на него, но замерла, ощутив сильное давление и пугающую боль. Казалось просто невозможным заставить их тела подходить друг другу. Озадаченная и разочарованная, она попробовала снова и не смогла протолкнуть его жесткий член внутрь себя, зажатой до предела. Она с мольбой во взгляде посмотрела в напряженное лицо Эндрю.
– Помоги мне. Скажи, что я делаю неправильно.
Даже в это мгновение критической близости он не смягчился.
– Пришло время остановиться, Каролина.
Окончательность его отказа было невозможно проигнорировать.