Зазвонил телефон. Лана подняла трубку и одновременно задвинула спаржу в духовку.
– Алло?
– Привет, это Алекс. Веселого Рождества.
– И тебе тоже.
– Я звоню просто проверить, что все в порядке. Слышу, поет Элвис Пресли. Значит, твоя мать уже там.
Лана посмотрела на часы: без пятнадцати четыре.
– Нет пока. Но должна появиться с минуты на минуту.
– О'кей, – подруга изо всех сил старалась быть беспечной. – Джек и я проводим ночь у отца, чтобы ты знала, если тебе вдруг что-нибудь понадобится.
– Не понадобится, но все равно спасибо.
– На здоровье. И не забудь о новогодней вечеринке в следующее воскресенье.
– Ты уверена, что она тебе нужна? Ведь ты только переедешь в новый дом?
– Будет весело. Намечается большая компания. Приедет брат Джека с женой. Они тебе поправятся.
– Раз там будут все парами, может, мне лучше не приходить?
– Не глупи. Жена Дерека привезет друга из Атланты, и еще несколько людей с моей работы тоже будут там. Не забудь пригласить своего соседа. Да, и Аннет с ее новеньким красавчиком, естественно.
Лана выждала две секунды, потом три, четыре, пять.
– Ты можешь пригласить себе спутника, если пожелаешь, – добавила Алекс.
– Правда? – Лана улыбнулась в трубку. – Кого же это?
– Кого хочешь, – ответила Алекс как можно наивнее. – Послушай, раз брат Грега приходит с Аннет, почему бы тебе не пригласить его самого? Уверена, Джек с удовольствием встретился бы с ним снова.
Лана скривила рот и хмыкнула:
– Лучше я приеду с Ричи, если он сможет. Спасибо за приглашение.
– О'кей. И приятно провести вам время с матерью.
– Спасибо, – ответила Лана. – Позвоню тебе как-нибудь на неделе.
Она повесила трубку и опустила веточку сельдерея в арахисовое масло, пока заканчивала сервировку стола. Затем зажгла все свечи и притушила свет, чтобы показать все великолепие рождественской елки, которая по-прежнему слегка кренилась набок. В последний момент Лана вспомнила про купленный фотоаппарат и выложила его на стол.
Она старалась не смотреть на часы. Десять минут пятого. Семнадцать минут. Двадцать четыре. В половине пятого она решила задуть некоторые поплывшие свечи и выключить плиту с подогревающимися блюдами.
В пятнадцать минут шестого снова позвонил телефон.
– Алло?
В трубке трещало из-за плохой связи.
– Лана, дорогая, это мама.
Сердце бешено заколотилось. Джанет называла себя мамой, только когда грозили неприятности.
– Мама? Что-то случилось? – Рождественская открытка отцу пришла на обратный адрес. Неужели с ним что-нибудь стряслось?
– Нет, ничего. Все хорошо. Волнение росло само по себе.
– Ты в пробке?
– Дорогая, боюсь, мы не увидимся в этом году.
Лана с трудом проглотила комок в горле и сморгнула внезапные слезы.
– О? – только и выдавила она из себя.
– Да, дорогая. В самый последний момент Ларри получил сказочную сделку, которой он займется во время круиза в Канкун, и мы готовимся отплыть.
– Готовитесь отплыть? Почему же ты не позвонила раньше? Лучше бы… ты позвонила.
– Ну, извини, дорогая. Мы очень торопились. И это первая возможность, когда я смогла тебе позвонить. Надеюсь, ты не очень готовилась.
Лана оглядела сверкающую квартиру, отмытую по случаю праздника, мелодии Элвиса лились откуда-то из глубины комнаты, а с кухни плыли неотразимые запахи.
– Нет, не очень.
– Ой, звонок на посадку, дорогая. Мне нужно идти. Я пришлю тебе красивое одеяло или что-нибудь еще из Мексики.
Или что-нибудь.
– Лана, ты меня слышишь?
– Да, – пробормотала дочь. – Приятного отдыха.
– Обязательно…
Связь оборвалась. Лана не отрываясь смотрела на телефон, пока задушевный голос не произнес, что если она хочет сделать звонок, пусть повесит трубку и снова наберет номер. Она уронила трубку на диван и обошла комнату. Остывшие пряничные формы дали длинные трещины. Как кстати.
Она отломила пряничную трубу и стала жевать ее, пока ходила по комнате и задувала свечи. Потом вышла на балкон.
И тут вдруг хлынули слезы. Какая же она невезучая, раз даже собственные родители не захотели провести с ней сочельник!
При свете дня она с равнодушным видом заявила бы, что довольна своим одиночеством. Но в этот жуткий час ей казалось, что ее посетило видение из будущего: она сама в восемьдесят пять лет, такая же одинокая, в компании Гарри и семнадцати кошек.
Лана приучила себя верить, особенно в последние годы, что может полагаться только на себя. Но слезы оказались вещественным доказательством того, что ей так нужен кто-то, с кем она разделит свою жизнь, кто заполнит пустоту в сердце, которая в редкие минуты отчаяния казалась просто бездонной.