– Информация секретная, но вижу, ты адекватный. Немцы заканчивают перемалывать наши войска у границы. Тут они будут или сегодня вечером, или завтра утром. Имей это в виду.
– Ясно, товарищ майор, – удивлённо пробормотал тот. – Мы часа через три уходим. Дальше в трёх километрах ещё одна обстрелянная колонна. Убитые на обочине сложены. Мне поставлена задача их похоронить.
– Тогда держи одного бойца всегда в наблюдении и подготовь заранее укрытия, хотя бы окопчик, чтобы вас врасплох не застали. Прощай, старшина.
– Прощайте, товарищ майор.
Подхватив ДП и сидор с запасными дисками, чтобы не идти обратно с пустыми руками, я энергично зашагал к опушке. Бойцы одну ходку уже сделали, шли по второй. Боеприпасы были в основном в подсумках, снятых с убитых красноармейцев, но было и несколько ящиков, включая два с гранатами. Оказалось, около одного из грузовиков рванула бомба, и взрывной волной развалило полуторку. Часть раскиданного содержимого собрали проходящие колонны, но что-то осталось, всё это сносили на опушку. Боеприпасы, особенно патроны в цинках, меня порадовали. Не будет патронного голода в случае засады, а я был уверен, что до неё дойдёт.
Вернувшись к танку, я передал бойцу банку с рыбными консервами и слегка зачерствевший хлеб, а то он с утра не ел, да и тогда была жидкая каша. В лагере, как я говорил, были проблемы с продовольствием, утром машина не пришла. Каждый день привозили продовольствие, а тут как отрезало. То, что началась война, командиры в лагере понимали, но были растеряны, не знали, что им делать. Именно поэтому Злобин и отправил Головина на разведку. Вот так я и был назначен их командиром.
Пока Бабочкин быстро насыщался, я отобрал из кучи вооружения карабин в приличном состоянии, патронташ и передал их бойцу, забрав у него пистолет. Поспешил я с ним. Убедившись, что тот с оружием управляется достаточно уверенно, но без ловкости, присущей кадровым бойцам, стал ходить с красноармейцем по опушке, и тот по моим указаниям размечал будущие стрелковые ячейки. Естественно, полнопрофильные окопы ему было не подготовить, но пусть хоть начнёт. Я разметил позиции для пятидесяти стрелков и двух пулемётных расчётов. Всё бойцу одному не осилить, но добравшись до лагеря, я вышлю ему помощь, заодно вооружу добытым оружием. Гул канонады от границы заметно приблизился. Так что прежде чем уйти, я прислушался, прикидывая, сколько у нас времени. Думаю, сегодня немцы не появятся. Им добить приграничные части нужно, да те, что выдвинулись на прикрытие, вроде той дивизии, с комдивом которой мне удалось познакомиться.
Всё же перед уходом я раскулачил бойца. Забрал из его теперь сидора один котелок – посуда хорошая, мне тоже пригодится. Котелок без проблем уместился в чемодане, и я направился вглубь леса. Обходить массив смысла не было, напрямую быстрее. Тем более надо по пути в схрон заглянуть, сидор забрать. На ходу я достал свободной рукой пистолет из кобуры и убрал его в карман. Надо чуть позже перезарядить его, а то как выпустил три пули, так и не трогал, я уж не говорю про чистку. А из кармана легче и быстрее достать при определённой сноровке, тоже может пригодиться.
Не пригодился. Заглянув в схрон, я забрал сидор с вещами, повесил его за спину и двинул дальше, всё так же шагая с чемоданом в руке. Я особо не удивился, что спокойно, без окриков прошёл на территорию лагеря. С интересом осматриваясь, сразу двинул к плацу. Стоящие в линейку палатки, подразделения на учёбе – да, народу тут хватало. Но все по гражданке, что было непривычно.
– Боец, ко мне, – приказал я одному бегущему куда-то мужчине в пиджаке, лет тридцати пяти на вид.
Тот выполнил приказ. Не знаю, что за командир Злобин, но вымуштрованы «партизаны» вполне на уровне. В смысле приказы командиров выполнялись, даже незнакомых.
– Красноармеец Силин, – козырнул тот, кинул руку к кепке.
– Прежде всего, красноармеец Силин, ты должен был задержать незнакомого командира, неизвестно как попавшего в ваше распоряжение. Мне уже приходилось встречаться с немецкими диверсантами, обряженными в нашу форму. Четверых так лично пристрелил. Надеюсь, ты всех командиров в лицо знаешь?