А со мной-то как поступают?
Моё тело двигается в такт музыке. Я трясу волосами, качаю головой, двигаю бёдрами. Вокруг меня какие-то люди. Они танцуют, смеются, улыбаются. Их лица размываются, но я тоже стараюсь улыбаться.
Мне так хорошо. Я живу сегодня. Я освободилась.
Она хочет, чтобы у неё не было дочери?
Хорошо.
Разве она когда-то была моей мамой?
Я вспоминаю, как маленькой вытирала ей кровь с губ, когда этот урод её избивал. Как прижималась и плакала. Говорила "Мамочка, я тебя так люблю!"
Я вспоминаю, как в очередной раз, когда он кинулся на неё с кулаками, я стала её защищать, и он ударил меня.
Она не ушла от него. Назвала меня глупой, что полезла на взрослого.
Я не глупая. И я не плохая дочь. Я хорошая. Хорошая. Я заслуживаю любви.
Очередное движение головы, и я вдруг улавливаю синий взгляд в толпе.
Сначала думаю, что показалось. Но потом снова вижу синие глаза.
Багримов здесь.
Он здесь.
Я кручу головой, пытаясь выцепить фигуру босса в толпе. И вот, наконец, белая футболка, синие джинсы и такой же синий взгляд упирается в меня.
По рукам пробегают мурашки. Значит, он решил пойти в клуб.
Я делаю очередное движение бёдрами, поднимаю руки вверх и начинаю скользить по танцполу, наслаждаясь собственным раскрепощением.
Синие глаза смотрят.
Я нравлюсь ему.
Он хочет меня.
Когда меня заботила личная жизнь? Секс?
Никогда. Я только проблемы решала, которые не сама создала.
Сегодня я делаю, что хочу.
Сегодня я другая.
Синие глаза становятся ближе. Я чувствую их притяжение. Импульс и огонь.
Музыка становится более плавной, чувственной, эротичной. Я хочу ей отдаться. И синим глазам.
Последствия? Я подумаю об этом завтра. Сегодня я не хочу думать.
Я это делаю не ради денег. Не ради работы. Не ради матери. Я это делаю ради себя.
Тёплые руки скользят по моей талии и прижимают к себе.
Он стоит позади. И синий взгляд обжигает мою шею. Горячее дыхание змейкой скользит по коже.
Что-то не так. Тело реагирует иначе, но я отметаю эти мысли как назойливых мух. Я устала…
— Красиво танцуешь, Асти. Это для меня?
Руки ползут вперёд и накрывают мой живот. Сминают. Мнут. Вжимают в тело позади.
— Это для меня, — отвечаю, откинув голову назад на крепкое плечо. — Я сегодня решила взять от жизни всё.
— А я думал, что это мой подарок на день рождения, — усмехается. — Но если будешь так двигаться, то "всё" ты определённо сегодня получишь.
— Всё, что захочу?
— Всё, что угодно.
— Вы мне это дадите?
— Только попроси.
Вот сейчас должны пойти мурашки по коже. Вот сейчас моё тело должно отреагировать.
Но что-то по-прежнему не так. Голова кружится…
Багримов что-то спрашивает, но я не слышу.
— Здесь очень шумно! Давайте отойдем куда-нибудь? — спрашиваю, повернувшись к боссу лицом и почему-то жмусь к груди.
Хочется близости. Просто человеческой силы и тепла.
Синие глаза совсем рядом. Прожигают насквозь, но я почти ничего не чувствую.
— Идём к нам в вип?
— Что?
Багримов смеётся и качает головой, затем просто обхватывает пальцами моё запястье, переворачивает руку ладонью вверх и мягко целует.
Вот сейчас… Сейчас всё будет…
Я почувствую то, что тогда, в кабинете.
Босс тянет меня куда-то за собой, пока мы не оказываемся на этаж выше в вип-зоне и не заходим в одну из кабинок, где музыка явно не так сильно шарахает по ушам.
Но голова почему-то болит ещё сильнее и болезненное ощущение в желудке заставляет поморщиться.
Фокусирую взгляд на Багримове. Он что-то пишет в телефоне, затем убирает мобильник в карман.
— Не стесняйся, Асти. Проходи.
В кабинке темно. Лишь светящийся фонтан на стене позволяет что-то разглядеть.
— Так, на что ты готова, чтобы получить от жизни всё? — Багримов берет со стола бокал шампанского и протягивает мне.
Я беру фужер. От запаха алкоголя меня почему-то тошнит, но я всё равно отпиваю. Правда, становится ещё хуже.
— На что я готова? Наверное, тоже на всё.
— Правда? — он опирается бёдрами о стол, затем кладёт руки мне на талию и притягивает к себе, пока мы не оказываемся нос к носу. — Убеди меня.
Его губы в миллиметре от моих. Меньше секунды, чтобы их коснуться.
Но я почему-то медлю.
За спиной раздаётся шорох. Мне становится трудно дышать, будто к нам в кабинку проникает что-то тяжёлое, большое и страшное.
— Надеюсь, завтра ты не станешь писать заявление на увольнение, Насть? — голос ударяет в спину, а по позвоночнику с нажимом проходят пальцы.