– Я тебя не пущу, – донесся в спину голос мужа, и его рука вцепилась в мой локоть в последней отчаянной попытке удержать.
Дверь недовольно заворчала, распахиваясь и являя нашим взорам маму и Тео. Мамины глаза тут же устремились к моему лицу и на душе стало легче от того, какое волнение и переживание я увидела в ее взгляде.
Я не одна – и это было сейчас самым главным.
Повернувшись к мужу, я попыталась освободить руку от его хватки. Бросила устало и равнодушно:
– А зачем тебе держать разжиревшую жену? Иди к тем, кто тебя больше радует своим видом. Удачи.
Я сделала еще один рывок и наконец освободилась: от его рук-цепей, и вместе с тем – от пут всего того, то нас связывало еще так недавно.
Я уже нажала на кнопку лифта, когда вновь ощутила движение позади себя.
– Ты не можешь так просто уйти! – с неожиданной горячностью заявил Глеб.
В голосе его читалась растерянность, почти беспомощность. Как у ребенка, внезапно потерявшегося в шумной толпе и не понимающего, что делать дальше.
– Могу и уйду.
Я шагнула в раскрывшиеся двери лифта, но муж протиснулся следом за мной, мешая им закрыться.
Все происходящее превращалось в нелепую драму, достойную какого-нибудь дешевого сериала.
Но тут свою лепту внесла мама, удивив меня в очередной раз.
– Отстань от моей дочери!
С таким суровым выражением лица, какого я у нее никогда еще, кажется, не видела, она грозно замахнулась увесистой сумкой с вещами Глеба, которую мы собирались оставить у консьержки, и от всей души приложила этим грузом моему мужу по ногам.
Он яростно взвыл, невольно отступая от лифта, а мама быстро шмыгнула внутрь, увлекая за собой Тео, и нажала на кнопку первого этажа.
Лифт стремительно помчался вниз, унося меня прочь от прежней жизни.
– Тебе нужно развеяться! – решительно заявила Катя, придя ко мне на второй день моего добровольного заточения.
Ну как, заточения? Я просто сидела дома у мамы, почти никуда не выходя. Едва ела, почти не спала. Та моральная травма, что нанес мне Глеб, только-только давала о себе знать в ее полной мере. С одной стороны, я убедила себя, что восприняла этот удар стоически. С другой, понимала – ложь самой себе была уж очень очевидной.
– Я не хочу, – помотала головой и бросила быстрый взгляд на часы.
Мама гуляла с Тео во дворе, а ко мне забежала подруга. Не то чтобы я не была ей рада, но и через полчаса нашего вымученного (с моей стороны) общения поняла, что меня тяготит даже простой разговор. Особенно когда Катя завела беседу про «развеяться».
За два дня, что мы провели у мамы, которая называла это не иначе как возможность прийти в себя, мой муж звонил мне по пять раз на дню. Наше общение в основном сводилось к обсуждению Теодора и моему нежеланию говорить по телефону о важных вещах. Оно выражалось в том, что как только Глеб пытался начать беседу о нашей семейной жизни, я просто вешала трубку.
Пока я и представить себе не могла, что стану делать дальше. Знала лишь, что простить Ланского за то, что он сотворил, буду не в силах. Он перешел все границы, надругался над тем, что было ему дозволено.
Небольшой приятностью мог стать тот факт, что пока жила у мамы, скинула аж целых два килограмма. Но меня это не радовало. Так и рисовалось в голове, что причиной сброшенного веса стали выжженные нервы, которые буквально исчезли. Растворились. И это, мягко говоря, ужасало. А в целом, я не нравилась сама себе. Это была не жизнерадостная Оля, которая во всем видела только хорошее. Это было бледное подобие меня прошлой.
– Никакого «не хочу»!
Катька даже притопнула ногой от возмущения.
– Слушай, мне не до чего, – вздохнула в ответ.
– Значит, надо завести мужика.
Сначала мои глаза округлились, а брови поползли наверх, после чего я запрокинула голову и расхохоталась. Катя терпеливо выждала, пока мой приступ веселья утихнет, и продолжила «вести бой»:
– Зря смеешься. Клин клином вышибают, слышала?
Она присела на край дивана, на котором я лежала и смотрела в потолок, и принялась рыться в своем телефоне. При этом закусила губу и выглядела так серьезно, будто в данный момент как минимум открывала новые галактики.
– Вот! Сайт знакомств! – провозгласила Катька и, подсунув мне мобильник, велела: – Тыкай на первые попавшиеся анкеты.
Я откинула от себя телефон, словно тот был ядовитой змеей.