– Пока, мам. Я позвоню, как устроюсь, – не даю ей договорить, – сочини для всех сказку, что я уехал учиться в Лондон. Выстраивай свою идиллию дальше, – выхожу за дверь.
В такси сразу набираю Рябину, прошусь на ночлежку. Друг, конечно же, не против.
Ехать на съем за деньги Мельникова желания нет. Больше нет ни малейшего желания быть хоть как-то к ним причастным. Если раньше я тратил его бабки и нервы за все побои и унижения, то теперь я могу уверенно сказать, что просто продавался.
Мальчика обидели, и он думал, что таким образом мстит плохому дяде, но на самом же деле этим я только подтверждал свою несостоятельность и ничтожность. Я прогибался под отчима. Хавал его бабки, которыми он откупался от меня за все наши с ним казусы.
– Заваливайся, – Сава ударяет свой кулак о мое плечо.
– Выручил.
– Давай без соплей, Клим.
– Да я так, – стаскиваю кроссовки. – Пиво есть?
– Найдем.
Из прихожей мы перемещаемся на кухню. В отличие от меня, у Рябины зачетные предки. Понимающие. Просто адекватные. Не мнящие себя какой-то шизанутой правящей династией и богемой небольшого города на краю земли.
– Завтра похороны, – сворачивает крышку с бутылки, и та издает тихое шипение, – знаешь?
– Нет.
– Мать сказала. Говорит, там все по п*зде пошло. Луизкин отец оттягивал подписание каких-то бумаг, набивал цену. А теперь вся эта херебора сработала против него. Контракт не заключили и вломили неустойку. Короче, там восемьдесят процентов бизнеса выдернули.
– Лу же наследница, – сам не знаю, для чего говорю, все же понимаю. Это ничего не меняет. Бабок там почти не осталось, а то, что осталось, уже сто процентов осело в кармане отчима, не зря Витька там ошивается.
– Ты же понял.
– Да понял, понял. Я у тебя пару дней перекантуюсь и свалю. Билет уже взял.
– И куда отчаливаешь?
– В златоглавую.
– Бабки нужны?
– На первое время хватит.
– Ну если что…
– Рябин, давай без соплей.
– Ладно. Весело, конечно…
– Я хочу ее с собой забрать, – говорю и смотрю в ночь через прозрачный тюль на окне.
– Лулуху?
– Надеюсь, согласится, – продолжаю, не обращая внимания на Савин вопрос.
20.
Луиза
Темно и страшно. Одиноко. Пусто и больно. Душа выжжена.
Витя больше не приходит, никто не приходит. Клим даже не появился. На кладбище было много людей, я помнила их лица, они часто мелькали на разных банкетах и ужинах. Они шептались, соболезновали, а потом исчезали, уходили в распахнутые ворота. Они пропадали один за другим, пока не осталось никого кроме меня самой.
Я стояла там, пока не закостенели пальцы на руках. Слишком сильный ветер. Ледяной.
В квартиру, которую мне снял Витя, вернулась уже после обеда. Налила горячий чай и выпила целую кружку не моргнув глазом.
Теплее не стало. Мне, как и день «до», было никак. Рому забрали еще вчера. Эту ночь я провела в нескончаемых рыданиях. Звонила Вите, обрывала ему телефон в надежде на его ответ, но его не последовало. Вечно выключено. Мне было больше не к кому обратиться. Теперь он был моей семьей. А сегодня утром прислал сообщение, что его нет в городе и он не успеет на похороны, вернется только к вечеру и мы обязательно со всем разберемся.
Время растягивается, превращается в ожидание. Я не могу потерять еще и брата. Не могу.
В восемь в дверь звонят. На шатких ногах добираюсь до прихожей, щелкая шпингалетом с тонкой цепочкой, и толкаю дверь. Виктор стоит в шаге от меня. Переступает порог, и я просто валюсь в его объятия. Цепляюсь пальцами за белоснежный ворот рубашки и не могу сдержать слез.
Плачу. Дрожу от его легких прикосновений. Он пытается меня успокоить, гладит по спине, волосам.
– Все будет хорошо, маленькая, все будет хорошо.
Витя отлепляет меня от себя и обходит кругом. Направляется на кухню. Достает из холодильника им же принесенную бутылку виски и наливает жидкость в два крупных бокала. Один протягивает мне.
– Выпей, тебе нужно расслабиться.
Мотаю головой, но глоток делаю. Горькая, отвратительно жгучая жидкость раздирает носоглотку. Кашляю и роняю бокал на пол.
– Прости, – качаю головой и пытаюсь дышать, – не могу, ничего не могу. Спасибо, что ты приехал. Мне, я… мне очень нужна помощь. Рому забрали, и я просто не представляю, что мне теперь делать.
– Я знаю. Вернуть его будет непросто. – Понижает голос: – Придется заплатить.
– У меня нет денег и наследства, кажется, тоже нет.
– Я все улажу, Луиза. Тебе не о чем волноваться. Я верну твоего брата. Обещаю.