Кончики ресниц Раята дрогнули, а пальцы, обнимающие его, сжались.
- Ты плачешь. Кто обидел тебя?
Плачет? Он плачет?! Май напрягся, словно пытаясь выломаться из обнимающих его рук, но замер, когда щеки вдруг коснулись теплые губы.
- Тише… Все хорошо.
- У меня…
- Я знаю. Я почувствовал твой запах, когда вернулся к себе. Я пошел за тобой следом, но не успел, прости.
Май задрожал и уткнулся лицом в его плечо:
- Не оставляй меня, – ломило тело от жара. От близости. – Сегодня – не оставляй. – Почему не стыдно просить? Между ног немного влажно, подрагивают пальцы и жарко губам.
- Не оставлю…
Май только слабо охнул от неожиданности, когда Раят подхватил его вдруг на руки. А потом просто обнял дозорного за шею, жадно вдыхая запах возбужденной альфы…
…Кровать приняла их без звука. Лишь шорох одежды был слышен в комнате, да тяжелое дыхание. Не было благословенной темноты, чтобы спрятаться в ней, но когда Май попытался отвернуться, скрывая лицо, Раят остановил его коротким и четким «нет».
- Не надо… не смотри… - Май еще успел выдохнуть почти робко, а потом его губы накрыл чужой рот, и все вдруг перестало иметь значение. Это было сладко. Упоительно. Почти безумно. Закрыв глаза, Май все глубже погружался в этот поцелуй, теряя остатки сознания и памяти. Отдаваясь альфе до самого конца, до последней капли своей души.
А Раят был жаден. Он осыпал поцелуями-укусами шею и плечи, почти не щадя. Посасывал и играл языком с набухшими потвердевшими сосками, вырывая у Мая стоны и всхлипы. Чертил замысловатые узоры кончиками пальцев на животе и боках. Но напор вдруг сменила почти нежность, когда Май, повинуясь легкому нажиму, развел бедра в сторону, и Раят устроился между ними, дав любовнику познать еще одну грань стыда и удовольствия. И напрасно Май шептал заполошно, прося остановиться, то и дело срываясь на долгий тягучий стон. Раят ласкал его непристойно, слишком откровенно. Май чувствовал его язык в себе, и умолял всех богов о том, чтобы дали сил удержаться и не попросить еще. Еще такой ласки, еще жара.
Свою сладкую пытку Раят закончил сам. В последний раз провел языком по входу в тело и выпрямился. Погладил подушечками пальцев внутренние стороны бедер, развел их шире и одним плавным, долгим толчком вошел внутрь, застонав протяжно. Май дрожал, царапал плечи, сжимал его запястья, только бы не медлил Раят. И тот задвигался. Сильно, жадно, глубоко. Так, что Май забыл свое имя, отдавшись альфе целиком. До самого конца.
…Сил не было даже на то, чтобы поднять ресницы. За окном была уже глубокая ночь, но лихорадочный жар начал спадать только сейчас. Почти сытое тело тонуло в неге, и Маю не хотелось даже двигаться, но он и так слишком сильно задержался. Пик желания прошел, и надо было возвращаться в свою комнату к сыну, которого он и так надолго оставил.
- Спасибо, – Май заставил себя разлепить ресницы и повернуться. – Ты помог мне, но больше задерживаться мне нельзя.
- Тебе плохо со мной? – Раят, вставший с постели парой минут раньше, ничуть не стеснялся своей наготы, и Май невольно обласкал взглядом изгиб его талии.
- Мне плохо без сына, - выдохнул он и наконец поднялся. Раят оглянулся на него, улыбнулся тепло.
- Позволь мне пойти с тобой. Я… скучаю по нему.
Май только кивнул, потянувшись за своей одеждой и радуясь про себя, что ее крой скроет все следы, которые до сих пор горят на теле.
- Думаю, он тоже по тебе скучает. Я кладу куклу рядом, и он успокаивается.
Раят светло и немного грустно улыбнулся.
- Хотел бы я, чтобы все это было по-другому.
- Я не думаю о том, что могло бы быть. Я думаю о том, что еще может быть. Тебя выгонят из Дозора, если откроется правда. И я не хочу, чтобы ты делал такой выбор, – Май оделся, привел волосы в порядок.
- Почему мы не встретились раньше? – Раят снова, как тогда подошел к нему и опустился на одно колено. Взял его руки в свои и мягко поцеловал ладошки. – Я не мечтал бы ни о ком другом.
- Посмотри на меня, Раят, - с горечью произнес Май. – Я уродец, смотреть на которого без отвращения нельзя.
- Загляни в мои глаза, - Раят улыбнулся. – И увидишь там себя. Чистого, светлого и тихого юношу с самыми красивыми на свете глазами.
Май опустил голову, сглатывая ком в горле.
- Мне… больно, Раят, – до крика, до слез больно. От слов. От теплоты и нежности, которые испарятся, как только за ним закроется дверь. Это не его. И его никогда не будет.
- Прости, - Раят покаянно опустил голову. – Я не хотел.
- Я знаю, - Май вздохнул и встал, вытянув руки из его пальцев. – Мне нужно покормить сына. Если хочешь увидеть его – приходи, как только оденешься.
Раят кивнул и встал с пола.
- Но ты ведь вернешься?
Май отвел глаза.
- Я знаю, что это только временная передышка. Но дальше будет проще.
- Май…
- Спасибо тебе, - тот, не удержавшись, качнулся вперед, коснувшись губами уголка его губ. Улыбнулся устало и поспешил выйти из комнаты, пока Раят не остановил его. И Раят остановить его не успел. Зато густой бас Грасса «поймал» его почти уже у самой двери его комнаты:
- Пришло время собирать орхолу, Май.
========== Часть 7 ==========
Они действительно были такими тугими, как и было написано в книгах. Тающий снег напитал почки орхолы влагой, и Май потратил немало времени для того, чтобы приноровиться и правильно рассчитать собственную силу. Зато когда он это сделал, дело пошло гораздо быстрее, и его коробочка, которую ему дал Грасс, была почти полна. Май осторожно срезал почки и старался не думать ни о чем, совсем ни о чем. Разве только о том, что до следующего месяца ему надо как-то выбраться в город, чтобы купить там немного снадобий для себя. Он до сих пор чувствовал влагу меж ягодиц, но Раят помог справиться с самым пиком, а слишком холодный для весны воздух охлаждал тело, и переносить желание близости было гораздо легче. Ничего, завтра к вечеру все закончится. И он сможет, наконец, объясниться с Павлом, хоть и стыдно попадаться ему на глаза.
Май вскинул взгляд на виднеющуюся вдалеке крепость. Надо поторопиться. Скоро солнце покатится к горизонту, и к этому времени ему надо будет быть уже как минимум на полпути к Хай-Когону. За спиной совсем рядом хрупнула ветка, и Май резко обернулся. Сердце заколотилось от испуга, но вокруг только чернели стволы деревьев, чуть влажные от тающего снега. Отругав себя за излишнюю пугливость, Май снова потянулся к дереву, и тут словно из под ног, взмыли две гибкие высокие тени. Май отшатнулся, выпустив из рук коробочку, и влетел спиной во что-то теплое. В кого-то теплого. И утробно рычащего. Он испуганно рванулся, было, прочь, но от удара в шею потемнело перед глазами, и он упал вперед, краем угасающего сознания отмечая чьи-то холодные прикосновения.
…Он снова был в постели. Он снова занимался любовью. Возбужденное тело горело, словно в лихорадке, а чьи-то руки ласкали его. Руки, губы, языки. Жадно касались его кожи, вылизывали изнутри и снаружи, словно пытаясь вобрать в себя его вкус, запах. От этих ласк он метался, стонал, заполошно умоляя дать ему разрядку. А когда пришло освобождение, он открыл глаза. Но сон не растворился, не исчез. Он продолжался. Только ощущения стали острее и ярче.
Май растерянно оглянулся, но света едва хватало только на то, чтобы разглядеть собственную руку. Он попытался вырваться, но, в конце концов, оказался стоящим на коленях, а кто-то невидимый пристроился сзади, раздвинул его ягодицы и проник языком внутрь. Мая тряхнуло от страха и волны жара, которым отозвалось текущее тело на ласку, и он взвыл, дернулся в попытке уйти от слишком наглого прикосновения.