Эл напоминал нахохлившегося воробья и блестел глазами из своего угла, глядя с надеждой и беспокойством. Кайл был бледен и молчалив, и Май не стал донимать его расспросами, лишь попросил его проводить к матери.
…В комнате болезнь чувствовалась везде. И первым делом Май открыл ставни, впустив немного солнечного света и свежего воздуха. Лежавшая на кровати женщина зажмурилась, застонала, но в себя так и не пришла: лихорадочный жар не отпускал, цепко держа ее в своих когтистых лапах. Май-человек жаждал поскорее сбить температуру, чтобы облегчить страдания, но Май-лекарь не знал жалости, изучая зрачки, реакции тела и цвет крови. Зато когда он наконец понял, что за болезнь мучает Сару, подобрать ей лекарство оказалось просто. Два дня будет пить отвар сушеной болотной травы, горькой, как полынь, а на третий забудет, что когда-либо болела.
Облегченно выдохнув, Май укрыл Сару одеялом и дотянулся до столика, на котором стоял пузырек с лекарством. Вынув пробку, принюхался к содержимому и нахмурился. Капнул в стакан с чистой колодезной водой, а когда та потемнела – выругался про себя. Стиснув бутылек в кулаке, он вышел из комнаты и, найдя Кайла, без предисловий показал ему пузырек:
- Что это?
- Это лекарство, которое прописал нам старый лекарь, – Кайл смотрел на него с недоумением и легким страхом, и Май осадил себя. Несмотря на свой взрослый вид, Кайл всего лишь ребенок. – Я езжу за ним в город.
Май резко развернулся и швырнул бутылек в очаг. Стекло разлетелось, и содержимое вспыхнуло ярким пламенем.
- Что ты делаешь?! – Кайл бросился следом, но Май удержал его за плечо.
- Нет. Это не лекарство. Это разведенный чай с Одиноких гор. И он стоит меньше, чем вода в колодце, - Май презрительно скривил губы. – Вас обманули, Кайл. Вот, - он вытянул из своей сумки полотняный мешочек с травой. – Будешь заваривать и давать матери утром и вечером. Сегодня она будет крепко спать, а завтра уже попытается встать с постели, но ты не пускай. Болезнь окончательно уйдет дня через два и вот тогда… - он посмотрел в потемневшие глаза Кайла, и сердце невольно сжалось от почти безумной надежды, горевшей в них. – Что случилось?
- А я? А мне можно? – почти робко спросил мальчик, прижимая мешочек к груди.
- Ты плохо себя чувствуешь? - Май нахмурился, накрыл его лоб ладонью, проверяя жар.
- Нет. Пока нет. Но раз мама заболела, то и я скоро… тоже. Мы всегда так… болеем. Сначала она, а потом я.
- А Эл? – Май оглянулся на младшего, сосредоточенно рисующего угольком в углу на стене.
- Он – нет, - Кайл помотал головой. – Только я и мама.
Май задумался, вспоминая свойства трав, и кивнул.
- Пей. Но только после того, как выздоровеет мама, чтобы за домом и Элом было кому присматривать.
- Но… - начал, было, Кайл и тут же притих, кинув взгляд за плечо Мая.
- Я присмотрю за всем, иди, Кайл, – от голоса, раздавшегося за спиной, Май словно закаменел. Стали деревянными вдруг мышцы, неподвижными. Только сердце заколотилось заполошно, да повлажнели вдруг ладони. Может, ему показалось? Может, это сознание сыграло злую шутку? Этот голос снился ему ночами… может, он спит? Май медленно закрыл глаза, а потом развернулся. Сжав пальцы в кулаки, поднял ресницы и утонул в потемневшей синеве.
- Раят… - беззвучно шевельнулись губы. «Родители, брат, сестра и двое ее сынишек… А потом заболела сестра и мой старший племянник. Наш городок маленький, почти у самых границ, наш старенький лекарь сбился с ног, пытаясь помочь всем, у кого был еще хоть какой-то шанс. Он спас мою сестру и ее сына, но вылечить болезнь до конца так и не смог. Только остановить. Но чтобы жить, им нужны лекарства, а они стоят слишком дорого…»
И стало вдруг все понятно. Сестра и двое племянников. Старый лекарь, дорогие лекарства и недолеченная болезнь. Сара – сестра Раята, а Кайл и Эл – его племянники. Вот почему Раят здесь. Вот о каком брате Сара говорила с такой теплотой.
Губы Мая задрожали, в голове еще мелькнула мысль о том, что у жизни странные шутки, а потом пол ушел куда-то из-под ног. Май зажмурился, вскинулся и… уткнулся лицом во что-то теплое и мягкое. Вдохнул судорожно раз, другой и, не открывая глаз, стиснул пальцами пахнущий пылью и конским потом плащ. Раят… Его сила, его объятия. Раят… Пекло под веками, билось сердце заполошно и радостно.
- Раят… - выдохнул Май и вдруг подался вперед, прижимаясь сильнее, обнимая крепче. – Прости…
- Ты здесь, - к виску прижались теплые губы, и Мая затрясло от почти забытого ощущения нежной заботы. – Теперь ты дома…
Эпилог
- Жжется! – светловолосый синеглазый малыш хоть и сидел смирно, не пытаясь вырваться, лечению своей разбитой коленки явно был не рад.
- Сейчас пройдет, - Май убрал подальше пузырек с настойкой и пригладил торчащие в разные стороны вихры сына. Подстричь бы, а то в глаза уже лезут. – Зато к вечеру затянется. А ты в следующий раз, прежде чем на дерево лезть, подумай, чем это может для тебя закончиться.
Иллия нахохлился, и Май тихо рассмеялся. Коснулся губами его макушки и выпрямился, глядя на надвигающуюся тучу. Кажется, вечером будет гроза.
- Будет дождь, малыш, - Май помог сыну слезть со скамейки. – Убери игрушки, чтобы не намокли. И далеко не уходи.
- Хорошо, пап, - тот, уже забывший про разбитую коленку, с довольным видом убежал в тень под большое раскидистое дерево, в дупле которого вместе с Элом пару недель назад устроил свой «секретный домик». Май проследил за ним взглядом и снова поднял глаза к небу. Да, гроза действительно будет. Хорошая, сильная. Такие, как он любит. Под раскаты грома так уютно сидеть рядом с очагом, закутавшись в теплое одеяло и читать сыну сказки. Или дремать в объятиях своей альфы, прислушиваясь к стуку его сердца.
- О чем ты думаешь? - Раят обнял его со спины, мягко коснулся губами шеи, и Май выдохнул, расслабляясь.
- О тебе.
- Обо мне?
- Я о тебе мечтаю, - Май развернулся в объятиях, улыбнулся заискрившейся в синих глазах радости. – Каждую секунду, когда тебя рядом нет.
- Спасибо, - с чувством произнес Раят, на лбу которого чернел теперь только один крест бывшего Дозорного. Он никогда не устанет благодарить судьбу за то, что вернула ему Мая и сына. – Я всегда буду рядом. Теперь – всегда.
…Лежавший за дальним углом дома волк поднялся, отряхнулся от пыли и, добежав до забора, ловко выбрался через дыру между штакетинами. Понюхал воздух, повел ушами и потрусил в сторону леса. Путь предстоял неблизкий, но волка никогда не пугали расстояния. Как и трудности. В последнее время выбираться из Пустых земель было все сложнее, но каждая вылазка того стоила. У его маленького друга все в порядке, наконец-то все в порядке. И будет еще лучше. Скоро, совсем скоро… Орхола горька и сильна, но не ей противиться силе яда ласки. Полученный в последнем бою шрам на бедре того, кто теперь с его маленьким другом, еще не скоро побледнеет: Аэт всегда расплачивается по своим долгам. А за огонь, теперь живущий в нем – вдвойне. Орхоле придется сдаться. И Маю снова понадобится детская кроватка.
Волк коротко рыкнул на высунувшуюся из своей норы лису и завыл-засмеялся, чувствуя себя счастливым. До Пустых земель путь неблизкий, но там его ждет его волчица. Будь счастлив, мой маленький друг…
Комментарий к Часть 9
Про Павла пару слов: с ним все будет в порядке настолько, насколько это вообще возможно. Какое-то время он будет метаться, пытаясь избавиться от навязчивых воспоминаний, и ему это, в конце концов, удастся. Он смирится с потерей и поймет, что Дозор ему больше не нужен. Крепость будет давить на него, и он уйдет. Попытается вернуться в родной город, но окажется там чужим и отправится дальше. Во время своих путешествий ему на глаза попадется кукла, которая напомнит ему о Мае. Владелец куклы расскажет ему о парне с малышом, у которого была такая кукла. Она настолько понравилась мастеру, что он решил сделать такую же. Вспомнив о своих отношениях с Маем, Павел решит найти его, извиниться и помочь, если понадобится. Когда он, в конце концов, найдет его, у Мая и Раята уже будет второй сын. Павел с Раятом немного “пошумят”, выясняя отношения и высказывая претензии, но потом успокоятся, и Павел останется в этом же селении. А через год Павел и Сара сыграют свадьбу))