…Сначала он увидел широкие плечи и ровную спину, под кожей которой красиво перекатывались мускулы. Затем - сильные руки, мокрые волнистые волосы почти до лопаток приятного медового оттенка. А потом мужчина повернулся, и Май охнул от неожиданности, в последнюю секунду успев накрыть рот ладонью. Павел… Май никогда не видел того без его серых одежд, и теперь жадно рассматривал его, чувствуя, как заливает краска лицо и шею, а в прачечной становится слишком жарко.
У Павла было красивое тело. И даже шрамы, «украшавшие» своими росчерками смуглую кожу, ничуть его не портили. Май проследил взглядом один из них и шумно сглотнул, стиснув ручку двери. Кажется, у него подрагивают пальцы, а внизу живота стало чуть-чуть щекотно. Он на миг отвел взгляд, чтобы немного успокоиться, а когда снова вскинул глаза, Павел уже вышел из бассейна, и Май выдохнул сквозь стиснутые зубы. Обнаженный, с капельками воды, стекающими по животу и узким бедрам и почти возбужденным членом – Павел был похож на тех альф из книг, о которых в детстве тайком от родителей читал Май.
Наверное, он выдохнул слишком громко, а, может, просто смотрел слишком пристально, но почти уже одевшийся Павел повернулся вдруг, и Май отпрянул от двери. Прислушиваясь к неторопливым приближающимся шагам, заметался по крохотной комнате, лихорадочно одеваясь.
- Есть здесь кто-нибудь?
Дверь открылась, когда Май натянул рубашку и уже почти дотянулся до своего балахона. - Май? – В голосе Павла звучало только удивление. Похоже, он не заметил, что за ним наблюдают.
- Здравствуйте, – Май повернулся, хотя больше всего хотелось остаться стоять к Павлу спиной. Но это было бы слишком невежливо. – Я не хотел мешать и уже ухожу.
- Тебе помочь? – дозорный смерил оценивающим взглядом корзину для белья, а Май вспыхнул. Неужели он кажется таким слабым?
- Нет, спасибо, - прохладно ответил он, хотя внутри все переворачивалось.
- Я обидел тебя? – Павел нахмурился, и Май мотнул головой.
- Нет, все в порядке. Спасибо за предложение, но я сам. Она не такая тяжелая, как кажется, – он быстро натянул свой балахон, не поднимая взгляда.
- Как твой малыш? – после недолгого молчания почти нежно спросил Павел, и Май улыбнулся.
- Хорошо, спасибо. Благодаря вам он теперь спит гораздо лучше.
- Я никогда не видел, чтобы ты выходил с ним гулять, - заметил дозорный, и сердце Мая кольнуло.
- Еще слишком холодно. Да и Грассу нужна моя помощь.
- Лекарь как-то работал до тебя, - резко ответил Павел, и Май опешил от неожиданности, – значит, справится и теперь.
- Хорошо… я понял… - Май вскинул на мгновение взгляд на лицо Павла и тут же отвел его. Кажется, дозорный был по-настоящему зол. – Я подумаю, – засуетился, укладывая белье, а потом поднял свою корзину. Павел посторонился, пропуская его, и Май вышел из прачечной. Старательно глядя себе под ноги, миновал купальни и выдохнул, когда оказался в коридоре, а за его спиной закрылась дверь. Вспомнил разговор с Павлом и невольно поежился от какого-то странного и неприятного ощущения. Кажется, дозорный совсем не воспринимает его всерьез.
Занятый своими невеселыми мыслями, Май развесил белье во дворе и, заглянув к Грассу, чтобы проверить, как там сын, почти бегом направился к себе. Нужно отнести корзину, переодеться в сухое и взять еще молока для маленького. Погружаясь в обычные повседневные заботы, Май так старательно пытался не думать ни о чем другом, что чуть не наступил на крохотный сверток, лежавший на пороге его комнаты. Недоуменно оглядевшись, он поднял его, осторожно развернул, да так и застыл, глядя широко раскрытыми глазами на маленькую тряпичную куклу. Грубовато и неумело сшитая, она, тем не менее, была такой бесконечно милой и… теплой, что Май невольно улыбнулся. Поднес игрушку к лицу и вскинулся. Раят. Кукла пахла Раятом. Он сделал эту игрушку? В крепости есть швеи, но их работа не была бы такой неумелой. Но ведь Раят отказался от сына!!
Развернувшись, Май почти бегом кинулся в башню дозорных. Раят… Что же это? Почему? В последнее время тот все чаще стал попадаться на глаза, но Май только отводил взгляд или опускал голову, делая вид, что не замечает его. Но эта кукла…
Дверь никто не открыл, напрасно Май стучал и звал Раята. Какое-то время он еще прислушивался к тишине его покоев, а потом побрел по коридору обратно, раздумывая о том, где можно найти дозорного. Он уже перебрал в уме все места и даже успел составить план, как заметил краем глаза знакомую фигуру во дворе. Май бросился к окну, выглядывая, и только удивленно распахнул глаза, глядя на то, как Раят, крадучись, пробирается вдоль стены к маленькой неприметной калитке, выходящей к лесу.
Раздумывать и колебаться Май не стал. Сорвавшись с места и наплевав на огрызнувшийся болью свежий шрам, он тенью пролетел по коридору, почти кубарем скатился по лестнице и выскочил на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как исчезает за дверцей в крепостной стене уголок плаща дозорного. Стараясь дышать потише, Май последовал за ним, но у самой двери остановился и прижался к холодной каменной стене, прислушиваясь к тихому разговору.
-… двести золотых. Этого должно хватить на три месяца. – Раят. Какой… живой у него голос. Тоскливый.
- Мы будем экономить, обещаю. Но тебе самому ничего не осталось, – а вот этот голос Маю был незнаком. Кажется, его обладателю не больше пятнадцати, совсем еще мальчишка.
- Меня кормят, одевают и дают крышу над головой. Зачем мне деньги? – Раят изо всех сил пытался сделать свой голос беззаботным, но перестарался. Вот и его собеседник, кажется, это тоже понял.
- Хоть мне не лги, брат. Я знаю, от чего ты отказался ради нас.
Брат? Брат?! Май в смятении потоптался на месте, боясь и желая заглянуть хоть в щелку. А он-то решил, что Раят – шпион. Вот дурак…
- Нет, - после недолгой, но мучительной паузы выдохнул дозорный. – Не знаешь. – От тоски, запевшей в его голосе, сердце Мая сжалось. – Иди, брат, путь не близкий.
- Раят…
- Иди.
- Хорошо. До встречи, братик.
- До встречи…
Когда смолкли голоса и шум шагов, Май прислонился спиной к стене, ожидая, когда вернется Раят, и угрюмо смотря на тряпичную куклу на ладони. Глазки-пуговки, соломенные волосы, набитое ватой тельце… Она была смешной – эта кукла. Но теперь Май ни за что не вернет ее создателю. Она принадлежит его сыну. ИХ сыну.
- Май? – Раят, не ожидавший кого-либо увидеть, ощутимо вздрогнул, войдя через дверь. – Ты что тут… - Взгляд упал на куклу, и дозорный поджал губы. – Что это еще за чучело?
Май вскинулся, ошарашенный, откровенно непонимающий. Он не мог ошибиться. Не мог спутать. Качнувшись вперед, он вжался лицом в шею Раята, вдохнул чуть терпкий запах, спрятанный, словно укутанный серой одеждой.
- Почему ты лжешь? – тихо, но яростно спросил Май, глядя ему прямо в глаза. Забыв и про свой ожог и про свою стеснительность. – Это ты сделал эту игрушку и оставил ее перед дверью. Для сына. Ты. Но почему?!
Раят побледнел и отшатнулся.
- Из тебя бы получился отличный сказочник.
- Из тебя – не худший, – Май был зол. А еще не давал покоя подслушанный разговор. – Я все слышал. Твою беседу с братом. Ты вовсе не такой, каким хочешь казаться. Если бы тебе было все равно, ты бы не сделал эту игрушку. Раят… Все дело в Дозоре, да? Если узнают, что у тебя есть сын, тебе придется уйти. Я клянусь, я обещаю, что никому и никогда не назову имени отца моего ребенка, но я должен знать, – Май и сам не понимал, почему ему это так важно. Почему ноет сердце, и почему он с таким упорством ловит взгляд синих глаз.