- Меня Марисоль привезла.
Ах, эта серая мышка.
Хмыкаю, покачивая головой. Спустя столько времени, узнав обо всех грехах мужа, она до сих пор наивна и глупа. Считает себя жертвой, а не победителем.
Ведь стала свободной и независимой. Но эта свобода ее очень тяготит. И зря.
- Как она? - вежливо спрашиваю, хотя мне на нее насрать.
- Собирается немного развеяться в Европе, - опускает глаза в пол. - Я хочу поехать с ней. Мне так психотерапевт посоветовал - она стала посещать мозгоправа? - Говорит, что мне нужно покинуть место с плохими воспоминаниями и начать другую жизнь. Все с чистого листа.
- Он прав, - подбадриваю девушку, чувствуя к ней огромную симпатию.
Елизавета Голубева очень изменилась. Стала более человечной. Даже раскаялась, что отцу потакала.
Хреново, что только после насилия и жизни амебы до нее все это дошло.
- Знаешь, - делает глоток чая и смотрит куда-то в сторону… странным взглядом. - я совсем не переживаю об отце. Мне, - пожимает плечами. - пофиг на него, - вот это мне нравится. Аж гордость берет. - Я всегда считала его лучшим папой в мире. Доверяла ему. Шла у него на поводу. А в итоге, - всхлипывает. - потеряла часть себя. Стала безмолвным призраком. Тенью прежней Лизы.
Беру ее за руку. Порыв выходит внезапным. Я в небольшом шоке. Она довольно лыбится. Елизавета же не знает, кому сейчас открывается. Что перед ней сидит женщина, которую она люто ненавидела годами.
И это хорошо. Никто, кроме Феликса, не должны узнать об моем прошлом.
Оно за семью печатями. Погребено глубоко-глубоко. Никто и никогда не должен его откопать. Это во благо всем.
Болтаем с Лизой обо всякой ерунде. Заливисто смеемся. Служанки то и дело носят нам чай и небольшие закуски к нему.
Пару раз к нам заглядывает Феликс. Довольный, как тысяча чертей. Расспрашивает у меня про планы на вечер. Узнав, что я не занята, приглашает посмотреть с ним фильм в открытом кинотеатре.
Боже! Он словно снова стал мальчишкой из моей юности. Такой улыбашка, милашка и секси-шмекси.
Потом Романов уже с Хавьером провожают Лизу до ворот. Что-то обсуждают. Вроде как бизнес. Очередные поставки чего-то.
Мне не интересно. Ухожу в комнату. Пусть без меня о темных делишках треплются. Хватает мне разговоров про Фаррелла, который так и сидит в той сырой темнице. Как крыса. Медленно подыхает. Иной раз получая порцию боли от людей Феликса.
Хотя скоро он испытает нечто другое.
Одна частная клиника (психушка, одним словом) очень ждет у себя пациента Х. Ему уже и палату приготовили, и диагноз соответствующий поставили, и процедуры назначили.
Прямо в лучших традициях фильмов ужасов.
Идеальный для него исход. Надеюсь, ему там сестра Рэтчед попадется.
- Такс, - закусываю нижнюю губу, перебирая вещи в гардеробе. - Это не то. Тут цвет ни-ни. Ой, - морщусь. - как я могла взять с показа ЭТО? Мммм.
Майя, что ты устроила? Вы просто фильм посмотрите. Дома. Вдвоем. Иди хоть голая к нему. Все равно окажешься…
- Машина. Нет! Фил!!!
Мужской крик. Громкий хлопок, так похожий на взрыв. Стекла выбивает мощная волна. Стены трясутся. Я чудом остаюсь цела.
Пошатывает. В нос ударяет противный запах гари. Кое-как добираюсь до окна. Всю трясется. В глазах черные точки. Уши заложило. Встряхиваю головой, чтобы в себя прийти.
Взгляд проясняю и… с ужасом смотрю на горящую машину Феликса, в которой отчетливо, даже сквозь огонь, виднеется чья-то фигура.
*
- Мисс Вилар. Мисс Вилар, прокомментируйте происшествие с вашим другом.
- Вы знаете, кто желал ему зла?
- Что будет с его компанией?
- Оставил ли он завещание? Когда похороны?
- Что скажете по поводу…
Журналюги. Мерзкие, отвратительные личности. Проходу не дают вот уже несколько дней. Лезут отовсюду. Из каждой щели. Как тараканы.
Хотят получить информацию из первых уст. Эксклюзив. Предлагают их редакции кругленькие суммы. Которые на хрен мне не нужны. Я достаточно обеспечена.
- Майя, а подождать меня ты не могла? - рычит Хавьер, выходя из кабинета. - Обязательно надо было на прессу нарваться?
- Ой, дорогой мой, не начинай, - махаю на него рукой и тут же осушаю принесенный прислугой стакан с виски. - Оу, как крепко, - алкоголь разогревает все внутри до адского пламени.
- Вилар, ты похоже не понимаешь всей серьезности нашего положения. Феликс…
- Прекрати, - у меня все сжимается от упоминания его имени. - Я не собираюсь сидеть в четырех стенах. Мне тошно тут находиться, - развожу руки по сторонам. - Ощущаю себя заложицей. И ты, - указываю на него пальцем, с трудом сдерживая эмоции. - еще диктуешь мне, что делать. Как маленькой девочке.
- Уж извините, миледи, что пекусь о вашем благополучии, - язвит, фырчит, отвечает саркастически. - Но с тех пор, как Феликс нас покинул, я исполняю его обязанности. Временно, - тут же поправляет себя. - Пока не примут окончательное решение.
- Может еще и трахать меня будешь?
Понимаю, что с огнем играю. Ведь Хавьер такой же, как его лучший друг. Не сдержан, дерзок. Временами жесток. Не терпит хренового к себе отношения. Палец в рот ему не клади.
Настоящий криминальный лидер.
- Боже упаси, - машет руками и пятится назад. - Не хочется как-то головы лишится, - ехидно усмехаюсь. - Обоих голов.
Не выдерживаю. Ржу на весь дом.
Хавьер крутит пальцем у виска. Называет меня «сумасшедшей моделькой». И уходит на очередную встречу с мелкими продавцами всяких запрещенных товаров.
Поднимаюсь наверх. По коридору до конца. Сбрасываю с себя одежду прямо на пол. Туфли летят куда-то в угол. Глубоко вздыхаю, насыщая легкие кислородом.
Сумасшедший день. Невыносимый модельер, решивший, что может мною командовать. Стервозные дурочки, возомнившие себя звездами. И в добавок ко всему Хавьер со своим мини-скандалом.
Достали все. Бесят. Вымораживают. Покоя не дают.
Весь Лас-Вегас до сих пор на ушах стоит. После взрыва машины везде только и говорят о загадочной смерти русского бизнесмена.
Предположений тьма. Полиция в тупике. Экстрасенсы предполагают безумные версии.
Хавьер решает все дела бизнеса. Меня оккупировали СМИ.
Даже в доме покоя нет. Потолки и стены давят. Прислуга часто меняется, так как кто-то норовит интервью дать за приличные бабки.
Жалею, что не уехала, когда была такая возможность. Может быть на каком-то курортной острове мне бы стало намного легче.
Душа бы не кровоточила. Сердце бы болезненно не сжималось. А слезы бы не душили.
Такой опустошенной я себя давно не чувствовала. Хотелось крушить все вокруг. Орать что есть мочи. Проклиная весь мужской род.
Отца. Клима. Феликса. Стивена. Да все мужиков вокруг. Они ничего хорошего в нашу жизнь не приносят. Только все портят.
Обнимаю себя руками за плечи и медленно бреду в ванную.
Двадцать минут контрастного душа.
Пять - проветривание мыслей.
Десять - тупых размышлений о суетности бытия.
Накидываю на себя халат. С мокрых волос капает вода. Перед глазами мелькают черные точки. Как уж странно и резко превращаясь в силуэт на кровати.
Мужчина. Высокий. Черноволосый. Такой до боли знакомый. Ушедший так рано. Забравший с собой часть меня.
- Феликс?
Кажется, что у меня галлюцинации. Жестокие. Играющие с разумом.
Не верю. Не может этого быть. Мне… я…
- Ах-ты, сукин сын! - комнату разрезает звук громкой пощечины. - Выжил значит? Подстроил все?
Меня злость переполняет. Такая сильная, что на ногах еле стою. Ногтями мечтаю ему в глаза зарядить и смотреть, как он корчится от боли.
- Майя, прекрати, - перехватывает мою руку, не дает снова себя ударить.
- Иди на хрен, Романов, - коленом бью его в пах, он скручивается в три погибели и противно стонет. - Не смей приближаться ко мне. Ни сегодня. Ни завтра. Вообще никогда.
- Так нужно было…
- Кому? Тебе? - мне так противно и мерзко с ним в одной комнате находиться, что тошнота к горлу подкатывает. - Ты… ты…