Воин обмахнул себя крестным знамением, глядя на богатую икону в красном углу, и высказал.
— Здрав будь, Фрол Кузьмич, — деду Михаилу кивок.
— И ты здрав будь, Андрей, — воевода посерьезнел, видно, что непростой гость пожаловал. — Вот, Михал Афанасьич, спаситель твой, боярин Шумской.
Дед Михаил узнал воина, что спас обоз на лесной дороге, а потому еще раз попытался сказать спасибо:
— Благодарствуй, боярин, за спасение. Коли не ты, я и внучка моя уж и не дышали бы.
Парень снова кивнул без слов, только взглянул черно. Дед Михаил слегка сжался: бывает же такой взгляд! Вроде спокойный, но уж дюже муторный. Равнодушный. Будто в глаза Моране* смотришь. Еще и шрам от правой брови по виску вверх — страшный. Оттого кажется, что боярин и не человек вовсе, а демон в обличии: так бровь изгибается бесовски.
— Садись, Андрюш, выпей с нами, — в голосе старого воеводы прозвучало тепла больше, чем Михаил Афанасьевич ожидал.
— Выпью, спасибо, — молвил статный боярин.
Дед Михаил долго разглядывал гостя, тот же, будто не примечал любопытного взгляда пришлого, пил пиво и угощался, чем Бог послал. Сидел прямо, согласно своему званию, и, не смотря на молодой возраст — чуть за двадцать — держался за столом на равных с двумя пожилыми людьми.
— Ты утресь к себе? В Савиново? — воевода подлил пива Шумскому.
— Вечером, дядька Фрол. Хочу на торг попасть, — и все так спокойно сказал, не глядя.
— Добро, — ответил воевода.
Тем временем, Шумской закончил закусывать, поднялся, и попрощался, будто выполнил урок или тяжкую повинность.
Чудной боярин вышел, а дед Михаил напал с вопросами на старого дружка, даром, что устал и в сон его клонило:
— Эва. Кто таков? По лику из южных сарматов*? Шумской?
Воевода в ответ кряхотнул, сложил руки на животе, и рассказал:
— Михайла, ты к Андрюхе особо не лезь. Не любит. Его все Гарм* зовут. Но парень преданный, надежный, а воин такой, что и сравнить-то не с кем. Он с моим внуком Демьянкой дружен. Андрюхин надел в Савиново аккурат с Берестово соседствует. Там сынок мой старшенький управляет. Шумской-то, когда я свою сотню поднимаю — всегда с нами. Вроде и сам по себе, а вроде и нашему князю подмога. Шумской — выблядок*. Отец его прижил с одной сарматкой. Она в племени у себя не последней была, а вот ляхи* возьми, да напади на них. Похолопили*. А девка сбежала! Борзая и смелая была. Пробиралась лесом, так там ее старший Шумской и встретил. Дюже любил, домой к себе взял, да недолго радовался. Сарматка сына родила ему, растила годков до семи, а потом скончалась в один день. Все говорят — боярыня Шумская отравила, но это токмо слухи. Андрюху отец признал, воспитал, военной науке обучил. А годков с шестнадцати Андрей сам себе голова. Отец землю дал и отправил в глухую деревню. Андрюха сам дорогу прогрыз, прорубил. Брал свою полусотню и в набеги. Грабил да резал. Правда только ляхов*. И ладно бы от жадности, он ить со злости. Видно, за мамку мстил. Тем вот и укрепил дом свой, и богатства стяжал. А все одно волком на всех смотрит. Это характер такой сарматский. Но хороший парень. Вот те крест!
— Так я же не спорю, Фролушка, что хороший он, но уж слишком грозен, — дед Михаил замолчал ненадолго, а потом обратился с вопросом важным и насущным к другу своему старому. — Фрол, скажи-ка, а в Берестово твой старший сын заправляет? Там хоромы-то его?
— Там. И полусотня уж своя, и хоромины, и семейство. У него сыновья-двойники и дочка. Жена — Ксюша — с головой на плечах. Справно живут. Не подвел меня старшой мой Акимка, будет с него толк. — отцовская гордость украсила грубоватое лицо воеводы. — А ты так спрашиваешь или с умыслом?
— С умыслом. А велика ли его деревенька?
— О, как. Там уж и не деревенька, а цельное малое городище, — хмыкнул воевода. — Ну, рассказывай умысел свой, хрыч старый.
— Фрол, хочу купить надел в Берестово. Место на отшибе, глухое. Опять же, полусотня рантиков в гарнизоне. Мы там с Аришкой будем в спокойствии жить. Ведь, ежели что, к тебе в Богуново нагрянут. Ай, не так?
— Так. Там внуки мои, Демьян и Фаддей, будет кого учить. И домок там есть пустой, хоромина малая. Двор невелик, но много ли вам двоим надо? Завтра торжище тут, возьмешь себе холопов, скотины какой и айда. Вон и Шумской, ежели что, проводит до Берестово. И, правда, там спокойнее будет. И вот еще что, Мишаня, дом, холопы и скотина с меня. И не спорь! Оставь свои кровные для Аринки. Пусть приданым будет.