Нина снисходительно посмотрела на него. -О чем ты, Толь? Родственникам заплатили - те молчат. А нам в бумаге расписаться велели - туда не подходи, то не трогай, там не лазь. Не работай, короче, а план давай. -Рабовладение какое-то, - гневно проговорил Толик. При этих словах щеки Гены слегка покраснели. -Да везде так, Толь. Может, у вас в Москве по-другому, я не знаю, а тут - везде. А где более-менее - туда не попадешь. Вон, я хотела устроиться няней в садик, куда Маришку вожу, было место. Так мне сказали, что договариваться к заведующей нужно с подарком идти, а возьмут, если только ей в конверте десять тысяч принесешь на нужды сада. А где мне их взять-то? Все на кредиты уходит. Гена разлил водку и поднял стопку: -Давайте. За тебя, Нин, и за твоих дочек. Не сомневайся, если что. Но главное - за то, чтобы ты была жива и здорова. На этот раз все трое выпили до дна. -А как в деревне? - спросил Гена, когда они запили и закусили, - Давно была? Как мамка? Нина хотела что-то сказать, но покосилась на Толика. -Говори при нем все. Он мне, как брат, - твердо сказал Гена. Нина опять скользнула по Толику взглядом, в котором промелькнуло что-то похожее на то, что было при первом знакомстве, и заговорила: -Что-то там неладное, Ген. Церковь возле станции открыли... -Какую церковь? - не понял Гена, - Ту, в которой колхозный склад был? -Ну, да. Где, ты рассказывал, вы в бочку с квашеной капустой ссали, когда вас в школе туда картошку перебирать водили. Толик нахмурился, а Гена на сей раз явно, покраснел. -Какая ж это теперь церковь? - буркнул он, - Туда на тракторах въезжали. -Так отремонтировали ее. Даже купол с крестом поставили. Спонсор какой-то дюже богатый выискался. У вас в Москве чем-то ворочает, а умирать, говорит, сюда, на родину, приеду... -Ну, а мамка при чем? -Так она сошлась с каким-то из этой церкви. -С попом что ли? А разве можно у них так? -Как? -Ну, сожительствовать? -Так он не поп, а кто-то там еще, я в этом не понимаю. Но в ризу одевается, когда служит. А поп у них дядя Витя Лошкарев теперь. -Этот юродивый? - удивился Гена. -Не говори так, если приедешь, - строго сказала Нина, - Они там все от него без ума. Старцем его называют. И этот, что с мамкой живет, какой-то там у него первый помощник. В дому чисто стало, на столе рыбка красная, колбаска домашняя, живут не бедно. Пьют, правда, оба запоем. -Спонсор снабжает? - иронически усмехнулся Гена. -Не знаю я, Ген, кто там кого снабжает, а не понравилось мне все это. Мамка совсем какая-то чумная стала. Что не скажи, у нее один ответ - по грехам тебе. А по каким уж таким грехам-то особенным? Что работаю, как ломовая, да детей ращу? Сама знаю, что грешная, но не грешнее ее. Я бы, по крайней мере, своего сына вот так... Нина запнулась и потупилась. На сей раз покраснели все трое, и Толику стало ясно, что история Гены здесь известна всем, а самому стал понятен взгляд на себя Нины, когда тот представил его лучшим другом. А Нина, уже не стесняясь Толика, обняв Гену, заговорила: -Ген, не езди ты туда. Ведь вся деревня знает, в какой интернат она тебя определила. Да и эти сектанты теперь вокруг нее. Кто знает, что у них на уме? Поживите у меня с Толей, мой только позавчера уехал, а потом возвращайтесь в Москву. Может, дочурок потом когда-нибудь поможешь туда вытащить. Видишь, как они тебе обрадовались? На кого мне еще надеяться? -Раз ты все знаешь, - мрачно сказал Гена, - скажу прямо - возвращаться мне некуда... Он коротко изложил уже известную Толику историю, но без подробностей, о которых рассказал ему, и без упоминания об украденной карточке. Нина слушала, и по щекам ее продолжали катиться слезы. -Ну, а вернуться и устроиться куда-нибудь на работу ты же можешь? - спросила она, когда он кончил, - Паспорт же у тебя есть, с российским гражданством принимают. Комнату какую-нибудь снять... -У меня в паспорте - Тверская область, а на работу без регистрации - это только так, как ты работаешь, да и то - до поры, до времени. -Ну, поступай куда-нибудь учиться, а потом... -С восемью классами? -Ну, я не знаю, устраиваются же другие. -Ладно, - отрубил уже слегка захмелевший Гена, - Видно будет. Одно знаю - так, как раньше жил, жить не буду. Давайте спать. Нина постелила им на диване, а сама ушла в детскую, умудрившись впихнуть между стеллажом и кроватями дочек раскладушку. -Я завтра рано уйду, - предупредила она, - а вы спите. Иришку в школу заведу и поеду на работу. Нас возят на автобусе, а то потом самой не добраться. А Маришку в сад не поведу, пусть с вами побудет. Покормите ее, ладно, как проснется? -Не переживай, - заверил Гена, раздеваясь. -Только одну не оставляйте, пока Иришка из школы не придет. -Никуда не уйдем, будем тебя дожидаться. Нина закрыла дверь, а Гена щелкнул выключателем и в темноте юркнул под одеяло к успевшему уже лечь Толику, прижавшись и приобняв его. Толик тоже положил руку на его бок, слегка проникнув ему ногой между коленок. Они легонько беззвучно поцеловались, пожелав таким образом друг другу спокойной ночи, и тут же уснули. Сквозь сон Толик слышал, как прозвенел и сразу же умолк будильник в детской, как прокрались оттуда, стараясь не шуметь, Нина с Иришкой, и опять заснул, накрывшись одеялом с головой. Окончательно проснулся он от луча скупого осеннего солнца, прокравшегося из-за туч и ударившего через окошко прямо в лицо. Толик встал, подошел к окну и оглядел унылый пейзаж скорее сельской, чем городской улицы. С третьего этажа открывался вид на беспорядочное сосредоточение разномастных крыш одноэтажных домов и грязную разъезженную дорогу. Ему вспомнился вид из собственного окна в Москве, который тоже трудно было назвать изысканным, но по сравнению с этим, выглядевший вершиной эстетики. «Кто из нас может вырасти, если с раннего детства, просыпаясь каждый день и открывая глаза, первое, что мы видим - вот это?» - пришли ему в голову невеселые мысли. Он услышал, как за спиной зашевелился Гена и почти одновременно донесся из другой комнаты тоненький голосок проснувшейся Маришки, начавшей разговаривать со своим Пупосей. -Доброе... - сказал он, подходя. -Доброе, - отозвался Гена, и они хлопнули друг друга в воздухе по ладоням. -Дядя Гена, - послышалось из другой комнаты. Гена поднялся и заглянул туда. -Дядя Гена, Тотося хочет кушать, ты кашку нам свалишь? Гена обернулся и растерянно посмотрел на Толика. -Умой ее и на горшок посади, - ответил тот, - Я сварю. Он вышел на кухню и включил плиту. На стене шумела газовая колонка, а из ванной доносились радостный смех Маришки и строгий голос Гены. Толик засыпал манку и опять уставился в окно, помешивая ложкой в кастрюльке. Здесь картина была еще менее утешительной. Окно выходило во двор, застроенный разномастными подгнившими дощатыми сараями, между которыми стояло несколько металлических гаражей, да приютилась сбоку детская песочница вместе с деревянной скамейкой. Дальше опять простирались крыши с торчащими кое-где среди них одинокими деревцами, да виднелись в отдалении еще несколько таких же пятиэтажек. Скоро на кухне появились Гена с Маришкой, тащившей с собой любимую игрушку. -Мы с Тотосей плишли, - звонко возвестила она. -Вот и хорошо, кушайте. Сама умеешь? - Толик поставил перед ней миску с кашей. -Конечно, - сказала та и спросила, - Дядя Гена, а мы гулять пойдем? -Я погуляю с ней, а ты пройдись, поищи магазин, - сказал Гена Толику, - Вечером Нинка придет, посидим опять. Только водку эту фуфлыжную не бери. Пива лучше возьми побольше. Позавтракав остатками вчерашнего стола и накормив Маришку, они все вместе вышли из дома. Магазин Толику попался довольно скоро, и хоть выбор был невелик, все необходимое нашлось - и семга, и колбаса сырокопченая, и сыр, и бекон, и конфеты для девчушек, и даже слоеный торт. Пиво тоже имелось нескольких сортов. Он вышел, нагруженный двумя сумками, и ощущая спиной любопытные взгляды продавщицы и покупателей. «Здесь этого, наверное, и не берет никто, - подумалось Толику, - да еще в таком количестве...» Сбоку от магазина стояла машина «пикап», с которой мужик торговал мясом, и Толик не удержался, купив еще большой кусок парной свинины. Гена с Маришкой поджидали его у дома. Когда они вошли в квартиру, Толик сказал: -Забавляйся с ребенком, а я мясо пожарю. Скоро пришла из школы Иришка, заглянула на кухню, поздоровавшись с Толиком, и ушла в комнату, откуда раздавались голоса Гены и Маришки. Толик закрыл за ней дверь и достал из кармана телефон. -Мама... Да. Как у тебя дела? Как ты себя чувствуешь? ... Отлично... Звоню тебе из Павловска... Красота неописуемая... Весь день гуляю... Погода? Ну, не такая, как летом, конечно... Ты же видела, наверное, сколько я теплых вещей забрал... Нормально, шведский стол... Да не особо, но наелся так, что обедать не буду. Вместе поужинаем, когда отец вернется... Нет, номер удобный... Не холодно... Собираемся в субботу, но он еще не знает, как у него по работе сложится... Да, конечно... Я позвоню тебе еще... Не болей... Спасибо, мама. Толик нажал кнопку отбоя. «Надо уточнять, как